Лестница Совершенства: Рискованная ставка

- Я всегда выступал за мир и добрососедские отношения между двумя нашими странами. Поверьте, уважаемый Марк, произошла чудовищная ошибка. Я признаю, я ошибся и поэтому только я должен понести наказание за свои недостойные деяния. Прошу, не лишайте жизни и достоинства мою несчастную жену и дочерей. Они ни в чём не виноваты. Осудите меня, но не нужно вымещать свой гнев на тех, кто никогда не желал вам никакого зла. Чего вы хотите? Хотите, я сегодня же откажусь от титула Фёрста в вашу пользу? Я объявлю об этом на всю страну. Все признают вас новым, законным приемником клана Люпен. А после вы можете заточить меня в камеру и поступить со мной, как пожелаете. Сможете взять в жены любую из моих дочерей. Они все прекрасно образованы и воспитаны. Если хотите, устройте себе личный гарем, но не лишайте моих дочерей жизни.

Говоря последнюю фразу, мужчина опустился в просящей позе на колени. Дочери обступили его, поддерживая под руки. Они не желали видеть, как их отец унижается ради них, и тут, вдруг, слово взяла старшая дочь Ганса, Наварра.

- Зачем вы запугиваете и унижаете моего уважаемого всеми отца? Что он вам сделал? Он радушно принял вас в своём дворце, угощал и ублажал, признал героем, и готов был для вас сделать, что угодно, а вы…

- Наварра, не надо! – театрально схватившись за сердце, выкрикнул давящий на жалость мужчина, - я виновен, остановись!

- В чем вы обвиняете моего уважаемого отца? – шагнув навстречу мне и выпятив грудь, заслоняя собой трясущихся от страха младших принцесс, вопрошала девушка.

Я скинул капюшон, обнажая окровавленный затылок, плечо и часть груди, куда кровь разлилась до момента, как я остановил её повязкой. Крупные пятна крови на моей одежде были очень красноречивым аргументом.

- Этот коварный подонок послал отряд своих сильнейших телохранителей, чтобы убить меня после ужина, хотя и получаса не прошло, как он клялся в наших дружеских отношениях.

Раскрасневшееся лицо девушки заметно вытянулось и опять побледнело. Она не хотела верить моим словам, но все же решила выяснить.

- Это правда, отец? – повернувшись к мужчине, лежащему на полу в окружении хнычущих дочерей, спросила она.

- Дитя моё, я действительно непростительно ошибся. Прошу, не усугубляй свою и без того несчастную судьбу. Покорись герою, он сильнее, чем вся дворцовая и городская стража столицы. Он может убить любого, кого пожелает, и ничто не способно его остановить. Прими неизбежное. Твой отец испугался и натворил глупостей, за что мне придется понести наказание. Герой, я готов гнить в подземелье до конца своих дней. Примешь ли ты власть в обмен на сохранение моей жалкой жизни?

- Хватит! - оборвал я затянувшуюся театральную сцену.

Надоело слушать, как Ганс Люпен юлит и разыгрывает жертву перед дочерями, которых сам же поставил в бесправное положение.

- Ты вынудил меня уничтожить твою гвардию и часть стражи своим подлым нападением, но я не заинтересован в захвате власти в стране и даже позволю тебе остаться на троне, если...

- Что если? – вскочив с пола, и грубо расталкивая поддерживавших его девиц, горячо спросил мужчина, - Как я могу быть вам полезен герой? Лишь прикажите и я всё сделаю.

- Меня интересует вся информация о божественных избранниках, проживающих в твоей стране и все божественные откровения и книги из Храма Пяти Богов. Также я желаю допросить Верховного жреца обо всех интересующих меня вопросах. Это то, о чем я желал поговорить с тобой после ужина, пока ты не совершил непростительную глупость.

- Я всё устрою герой, устрою в лучшем виде. Я прикажу советникам и слугам в кратчайшие сроки собрать для вас всю имеющуюся у нас информацию, а вы не сочтите за грубость. Отдохните пока в обществе моих милых и нежных дочерей. Можете использовать их, как наложниц. Всех, кроме Наварры. Молю, сохраните её невинность. Она мой нежный цветок и наследница рода, но если вы желаете взять её в жены, то можете смело воспользоваться и ею. Раз между нами больше нет непримиримых обид, я готов сделать для вас всё возможное и невозможное.

Мне стало противно от этих лебезящих обещаний. Какой же Ганс Люпен скользкий человек. Уже трижды пытался подсунуть мне своих малолетних дочерей, как постельных наложниц. У него действительно нет внутри ничего святого.

- Меня не интересуют твои замухрышки, не нужно мне их предлагать, - твердо отказал я.

Оставаться в замке, да ещё в обществе пяти девушек, которые будут наигранно скрывать ненависть и презрение ко мне - сомнительное удовольствие. Я же прекрасно понимал, что они видят во мне своего смертельного врага и кроме страха и злобы не испытывают ко мне больше ничего.