Летать или бояться

Эй Ра достаточно закрыть глаза, чтобы мысленно увидеть, где сейчас должны находиться ракеты, – за пределами земной атмосферы, они уже перевалили высшую точку своей смертоносной траектории и начали падать в колодец гравитации. Быть может, осталось меньше десяти минут до того, как они ударят в другой конец планеты. Эй Ра насчитала по меньшей мере тридцать ракет, в двадцать раз превышающих мощность, достаточную, чтобы стереть с лица земли народ, численность которого меньше, чем численность населения Новой Англии. И те три десятка, которые все они видели, разумеется, лишь часть задействованного арсенала. Такое нападение, конечно же, не может не вызвать пропорционального ответного удара, и, без сомнения, американские МБР уже пересеклись с сотнями ракет, летящих с противоположной стороны. Что-то пошло чудовищно не так, и это было неизбежно, когда фитиль на гирлянде геополитических петард уже подожжен.

Но Эй Ра закрывает глаза не для того, чтобы представить себе удар и контрудар. Вместо этого она возвращается в Чеджу. Бунт карпов в речке. Вечерние ароматы цветочного изобилия и свежескошенной травы. Отец опирается локтями о парапет и озорно улыбается ей.

– Этот тип… – говорит Фидельман, – …этот тип и его проклятая жена. Они называют людей «азиатами», говорят, будто вы – муравьи. Издеваются над людьми, выливая пиво им на голову. Этот тип и его чертова жена ставят безответственных и глупых людей вроде них самих во главе страны, и вот что мы теперь имеем. Ракеты уже в воздухе. – Голос у него срывается от напряжения, и Эй Ра понимает, что он близок к тому, чтобы разрыдаться.

Она еще раз открывает глаза.

– «Этот тип и его проклятая жена» летят в этом самолете вместе с нами. Мы все в одном самолете. – Она переводит взгляд на Бобби и его жену, которые внимательно ее слушают. – По какой бы причине каждый из нас сюда ни попал, теперь мы здесь все вместе. В воздухе. В беде. И изо всех сил стараемся ее избежать. – Она улыбается, и ей кажется, что это улыбается ее отец. – Когда вам в следующий раз захочется облить кого-нибудь пивом, отдайте банку мне. Лучше я ее выпью.

Бобби пялится на нее несколько секунд задумчиво, даже зачарованно, а потом начинает хохотать.

Жена смотрит на Бобби и спрашивает:

– Почему мы летим на север? Ты что, действительно думаешь, что по Фарго могут нанести удар? Ты действительно думаешь, что мы могли там погибнуть? Посреди Соединенных Штатов?

Муж не отвечает ей, поэтому она снова переводит взгляд на Эй Ра.

Эй Ра мысленно взвешивает, будет ли правда проявлением милосердия или бессердечия. Впрочем, ее молчание – уже ответ.

Женщина стискивает зубы, смотрит на мужа, потом говорит:

– Если нам предстоит умереть, я хочу, чтобы ты знал: я счастлива, что буду рядом с тобой, когда это случится. Ты был добр ко мне, Роберт Джереми Слейт.

Тот поворачивается к ней, целует, потом отстраняется и говорит:

– Ты шутишь? Это я не могу поверить, что такая сногсшибательная женщина могла выйти замуж за такого толстяка, как я. Гораздо правдоподобнее вытянуть лотерейный билет на миллион долларов.

Фидельман ошарашенно смотрит на них и отворачивается.

– Мать вашу, – произносит он, – только не надо теперь давить мне на жалость. – Он комкает пропитавшееся пивом полотенце и бросает его в Боба Слейта.

Полотенце попадает тому в висок. Крупный мужчина поворачивается к Фидельману, долго смотрит на него и… хохочет. Добродушно.

Эй Ра закрывает глаза, кладет голову на подголовник.

Отец наблюдает, как она приближается к мосту сквозь шелковый весенний вечер.

Когда она вступает на каменный свод, он протягивает ей руку и ведет в сад, где танцуют гости.

Кабина пилотов.

Кейт Бронсон

К тому времени, когда Кейт заканчивает бинтовать рану на голове Форстенбоша, тот, распластанный на полу, приходит в себя и начинает стонать. Она засовывает ему очки в нагрудный карман рубашки. Левая линза разбилась во время падения.

– Я никогда в жизни, за все двадцать лет работы в авиации, не терял равновесия, – говорит он. – Я же небесный Фред-мать-его-Астер. Нет. Я – Грейс-мать-ее-Келли. Я могу выполнять работу за всех остальных бортпроводников, двигаясь задом наперед и на каблуках.

– Никогда не видела ни одного фильма с Фредом Астером, – говорит Кейт. – Я всегда была поклонницей Слая Сталлоне.

– Фанаткой, – поправляет Форстенбош.

– До мозга костей, – соглашается Кейт и сжимает ему руку. – Нет-нет, не вставайте. Пока рано.

Кейт легко вскакивает на ноги и проскальзывает в кресло рядом с Уотерсом. Когда запустили ракеты, система индикации вспыхнула символами неопознанных самолетов, загорелось не меньше сотни красных булавочных головок, но теперь не было ничего, кроме тех, которые находились в непосредственной близости. Большинство других оказались позади них, продолжая кружить над Фарго. Пока Кейт возилась с Форстенбошем, капитан Уотерс сменил курс.

– Что происходит? – спрашивает Кейт. Его лицо тревожит ее. Оно восковое, почти бесцветное.