Летчики-испытатели. Сергей Анохин со товарищи

"Заводилой дружной компании был Игорь Шелест, - рассказывала Маргарита Карловна. - Он любил петь романсы, ухаживал за Дусей Зеленковой, но в итоге остановил свой выбор на своей будущей жене Лидочке". Когда Игорь Шелест уехал работать в Коктебель, он оставил вместо себя командиром звена Маргариту Раценскую. Зимой, по возвращении из Коктебеля, Шелест предложил Раценской перебраться на работу в Коктебель. Потребовалось разрешение высокого начальства, в частности, Л. Г. Минова. Вот так с марта 1934 г. она оказалась рядом с Сергеем Анохиным. Он был командиром отряда, а она - инструктором в звене Шелеста. У нее была своя группа планеристов, которых она обучала парящим полетам. Она много летала сама, и Анохин нередко подходил к ней, помогая советом. Молодежь веселилась, часто ездила в Феодосию: там у "мальчишек" были подружки. Анохин же, обремененный немалым "подсобным" хозяйством, обычно оставался. С ним и еще одним инструктором, любителем природы, Маргарита иногда ездила на лошадях в горы, в Старый Крым. Ребята-планеристы более чем охотно ухаживали за симпатичной девушкой и уговаривали ее предпочесть поездкам в горы с начальством танцы в бывшей синагоге в Феодосии. Шумные и яркие веселья были связаны также с расположенной рядом дачей поэта и художника Максимилиана Волошина.

Впрочем, у школы в Коктебеле было две собственных дачи рядом с дачей Волошина. Одна из них была в свое время дачей папиросного фабриканта из Феодосии, а вторая - дачей другой местной знаменитости - Юнга. В этих дачах располагались курсанты планерной школы, которых привозили сюда на море, на отдых. Бывали и на даче Волошина, где собирались писатели, музыканты, художники. Это был культурный центр округи. Однако Шабышев, денно и нощно пекшийся о нравственности своих "девок", запрещал им посещать компанию Волошина. Волошин ходил в белой тоге с длинным посохом, и когда ветер распахивал полы тоги, открывалась картина, которую моралист Шабышев никак не мог принять. Но на концерты в этом доме ходили без ограничений: и инструкторы, и курсанты... Волошин, которому наравне с Арцеуловым отдают пальму первооткрывателей уникальной, по меркам планеристов, горы Узун-Сырт, планеризмом особенно не интересовался и на Гору не ходил...

И все же постепенно влияние Анохина на Раценскую, в чем-то и независимо от него, лишь усиливалось. Он не только летал на планерах, но, окончив в 1935 г. высшую парашютную школу, часто прыгал с парашютом. Анохин успешно освоил тогда почти трюковой номер -парашютный прыжок "методом срыва" с планера харьковского конструктора П. Г. Бенинга "П. П. Постышев". Планер был построен по бесхвостой схеме, с килями на концах крыльев. Анохин располагался в задней кабине, спиной к полету и прыгал на сверхмалой высоте.

Годы спустя Раценская несколько по-иному вспоминала свое первое яркое впечатление, возможно, от того же (или иного) увиденного ею лично прыжка: Анохин вставал во весь рост на крыле двухместного планера-бесхвостки, буксируемого самолетом, и выдергивал вытяжное кольцо парашюта. Наполнявшийся потоком купол парашюта срывал смельчака с крыла, и он благополучно приземлялся на парашюте. Между прочим, подобный принцип стал основой изобретенного более шести десятилетий спустя в ОКБ Г. И. Северина устройства для аварийного покидания пилотов спортивных самолетов.

Ведущий инженер ЛИИ по летным испытаниям П. С. Лимар, оставивший после себя уже упоминавшуюся рукопись интересных воспоминаний, рассказывал о том же несколько по-иному: "...В один из дней, чтоб овладеть техникой парашютного прыжка методом срыва, Анохин сделал такой прыжок с двухместного планера ХАИ. Этот прыжок заключался в том, что летчик открывал парашют, не отделяясь от планера. Парашют, раскрывшись и наполнившись воздухом, срывал летчика с сиденья..." Это описание не очень вяжется с известными сведениями из других источников. В частности, сам Сергей Николаевич писал: "В 1934 г. в Коктебеле появилась конструкция бесхвоста под названием "ЦАГИ-2". Ее создатели, перечисляя достоинства своего детища, особенно напирали на великолепную приспособленность машины для парашютных прыжков. В самом деле, при прыжке с бесхвостого аппарата нет опасности удара об оперение. Больше того, в аварийной обстановке возможен прыжок методом "срыва". Утверждение требовало эксперимента, и ранним утром - все самое интересное в авиации происходит ранним утром - мне предложили слетать на "ЦАГИ-2" и прыгнуть именно методом "срыва". Я с удовольствием согласился, одел парашюты и устроился на заднем сидении планера.

Набрали высоту. Вышли в намеченную точку. Я выдернул кольцо. За спиной зашуршал шелк парашюта. Купол быстро наполнился, и резким рывком меня сорвало с планера. Он уходил вперед, к морю, а я спускался на землю. Эксперимент окончился отлично, и все очень этому радовались...».

По всей видимости, именно в связи с этими прыжками на Х слете планеристов появился дружеский шарж на Анохина с шутливыми стихами:

Спокойный, уверенный, четкий

и скорый,

Не унывающий

и только по имени знающий страх,

Товарищ Анохин -