Летчики-испытатели. Сергей Анохин со товарищи

Анохин был безусловно очень уважаемым человеком в коллективе. Иначе, как Сергей Николаевич, к нему никто не обращался. Он был человеком добрым, очень коммуникабельным. Никогда в жизни я не слышал, чтобы он на кого-то ругался или был зол. Он не любил плохо говорить о людях. Он, когда видел, что есть что-то плохое, умел сказать об этом в очень спокойной манере. Все очень любили его слушать. Он был хорошим рассказчиком, прожившим большую жизнь. К нему все относились просто с человеческим уважением. Больше ничего. С ним советовались, делились... Я помню такой эпизод - с В. Н. Кубасовым. Случилось так, что во время тренировочного полета на невесомость на Ту-104 ложно сработала сигнализация, загудела сирена и загорелся транспарант: "Покинуть самолет. Разгерметизация". Началось внутри самолета несусветное. Работали кинокамеры, и они зафиксировали, что там творилось! Все забыли свои инструкции. Врач, который должен покидать самолет последним, первым пришел к люку и встал на четвереньки, готовый прыгать без парашюта. Словом, там черт знает что было. Потом выяснили что это - просто ошибка...

Спустя некоторое время, решили провести в таком же

тренировочном полете неожиданную для всех тренировку. И опять

попало на Кубасова. Опять "сработала" сигнализация, усилилась

"болтанка". Но тут уже была некоторая готовность: методисты

начали цеплять на космонавтов парашюты, началась

подготовительная чехарда. А потом вышел второй пилот и объявил:

"Отбой! Учебная тревога..." Все там основательно

переволновались... Кубасов, переживший это во второй раз, пришел

к Анохину и поделился: "Сергей Николаевич, вы знаете что

устроили...". Анохин внимательно выслушал его, а потом и говорит:

"А я бы выпрыгнул". Тот удивился: "А зачем?" "Чтобы в следующий

раз не устраивали таких вещей". И он мог так сделать, взять, открыть

дверь, да и выпрыгнуть! Отчаянный был человек... Вообще-то

парашютная подготовка космонавтам, по-моему, не нужна.

Космонавт никогда парашютом воспользоваться не сможет. У

американцев этого в подготовке нет вообще. Психологически, если

проверить просто вот устойчивость, ну, можно попросить один - два

раза прыгнуть, но делать из этого систему вряд ли необходимо...

- Что Вам вспоминается о последнем периоде жизни Сергея Николаевича?

- У него было плохо с желудком. Что-то вроде язвы желудка. Его вылечили, но строго наказали: нельзя ни пить, ни курить. Однажды мы повстречались, смотрю: он идет с сигаретой. "Вы что, Сергей Николаевич?" Он говорит: "Понимаешь, мне врач сказал после лечения, что у меня сейчас желудок как новенький. С "новеньким" я 70 лет прожил, а больше и не надо". После этого я с ним встречался мало. А когда он умер, меня там уже не было, я ушел из КБ.

У нас с Сергеем Николаевичем были хорошие отношения. Я бывал у него дома. Мы много времени провели с ним и в командировках...».

Очевидно, нет необходимости как-то комментировать

воспоминания руководителей Анохина - Я. И. Трегуба и А. С. Елисеева. Они по-своему ценны своей спокойной сдержанностью и позволяют узнать нечто дополнительное о конкретной работе Сергея Николаевича в КБ Королева. Как правило, те, кто знали Анохина, говорят о нем в большинстве своем восторженно. Это естественно передалось автору, но, возможно, вредит тону нашего повествования... Более

хладнокровные и сдержанные суждения представляются совсем не лишними. Но и не более того.

Прежде чем перейти к "ледяным" взглядам на Анохина Каманина, один штрих к портрету генерала. Разные люди говорили мне о том, что Елисееву основательно помог Анохин. Одной из главных проблем будущего космонавта было... его литовское происхождение. Я не очень-то поверил в это, и даже не стал спрашивать об этом космонавта. Но потом в "Дневниках" Каманина прочел: "Для меня еще неясно, что повлияло на Мишина - долгая ли беседа его с маршалом Руденко или моя встреча в ЦК с Сербиным и Строгановым (16 ноября Сербин и Строганов согласились с моим предложением послать в полет Хрунова и Елисеева). Однако, появилась новая угроза качеству подготовки основного экипажа.

Дело в том, что полковник А. Н. Душин (КГБ) сообщил мне дополнительные сведения к биографии Елисеева. В свое время он сменил отцовскую литовскую фамилию Курейтис на фамилию матери Елисеева. Его отец, Курейтис Станислав Адамович, в 1935 г. был осужден на 5 лет за антисоветскую агитацию. В данное время отец Елисеева работает в Москве начальником лаборатории Центрального научно-исследовательского института кожевеннообувной промышленности. Елисеев в 1966 г. расторгнул брак с гражданкой Шкаликовой, от которой у него есть дочь 1960-го года рождения, и женился на Комаровой". Вот так. Все это, оказывается, влияет на качество подготовки к полету...