Летчики-испытатели. Сергей Анохин со товарищи

Об этом испытании Сергей Николаевич писал и рассказывал неоднократно, выделяя каждый раз важные детали. «Может, на заре своей летной работы, увидев летающий танк и услышав, что мне доверяют его испытывать, - писал он в "Записках профессионала", - я тотчас побежал бы к машине и попросил разрешения на взлет. Теперь я поступил совсем иначе. Сначала я принялся изучать инженерные описания машины, сделанные ее создателем Олегом Константиновичем Антоновым. Из этих описаний очень многое стало ясным...

Потом следовало научиться водить танк, с помощью рычагов управлять траками, надо было попробовать машину и на подлетах. Потом... Вот только потом можно было всерьез думать о летных испытаниях. Анализ теоретических и практических знаний, которые я почерпнул во время подготовки, позволял рассчитывать на определенное поведение машины в определенных условиях...».

Уже несколько раз он поднимался в воздух на "летающем танке". Буксируемый самолетом, сделал короткие "подлеты", отрывал планер от земли, отцеплялся от буксирного троса и производил посадку. И, наконец, наступил день полномасштабных испытаний. Предстояло выполнить первый испытательный полет, все детали которого тщательно согласованы с командиром самолета-буксировщика старшим лейтенантом Павлом Еремеевым.

Экипаж ТБ-3 занял свои места и готовился запустить моторы. Анохин, выглядевший столь же странно, как и танк с крыльями: в шлеме танкиста и с надетым парашютом, открыв тяжелый люк, влез в свой танк. Запустив двигатель танка и лязгая гусеницами, он подрулил к хвосту бомбардировщика. Прицепили буксировочный трос, и самолет начал движение. Буксир натянулся, и на глазах летчика превратился в длинный стальной стержень. "Летающий танк" тронулся с места. Очевидцы рассказывали, что эта уникальная сцепка разбегалась безумно долго - благо, взлетная полоса ЛИИ это позволяла...

Проблема взлета (да и посадки) с использованием гусениц, казавшаяся объективно одной из наиболее серьезных, была уже тщательно исследована, в частности, в ЦАГИ и в ЛИИ. Пробные буксировки (а затем и подлеты) дали удовлетворительные результаты -гусеницы танка скорости разбега и посадки выдерживали.

В полете после отрыва и медленного набора высоты танк послушно отвечал на плавное отклонение рулей. Казалось, все шло нормально. И Сергей Николаевич уже думал о следующем полете, о продолжении программы. Но вскоре выяснилось, что продолжения этого не будет. Главной оказалась другая трудность - недостаточная мощность быстро перегревавшихся моторов самолета-буксировщика ТБ-3. Командир буксировщика ТБ-3 П. А. Еремеев почти сразу после бесконечно долгого взлета увидел, что даже максимальной мощности моторов его самолета не хватало для продолжения набора высоты - сверх достигнутых 40 - 50 м: во всех четырех моторах перенапрягавшегося ТБ-3 закипала вода...

По вынужденному сигналу Еремеева Анохин отцепился от буксировщика. Благо, небольшой соседний, быковский аэродром был неподалеку. Бокового обзора у летчика не было вообще. Перед собой он мог видеть через узкую смотровую щель, прикрытую бронестеклом, лишь очень ограниченное пространство. Правда, конструкторы вместе с ним придумали специальное оптическое устройство, улучшавшее обзор в стороны. Но летать с ним было непривычно.

Отцепившись от буксира, Анохин обнаружил, что танк отлично планировал, приближаясь к земле. В метре от нее он перевел машину из режима снижения в горизонтальный полет. Танк коснулся гусеницами земли и остановился после короткой пробежки. Еще в полете летчик заметил, что на аэродроме происходит необычное, и почему-то все, кто был на старте, бросились к укрытиям. Только остановившись, Сергей Николаевич понял причину переполоха на аэродроме: "летающую черепаху" приняли за фашистский самолет неизвестной конструкции.

Возможно, если бы у нас имелись более мощные буксировщики, чем ТБ-3, работа могла бы иметь продолжение и боевое использование... Антонов видел, что аэродинамические формы летающего танка можно было облагородить с помощью обтекателей, можно было использовать в качестве буксировщиков Пе-8, но и то, и другое в условиях войны не было осуществлено.

"Планерные" работы Анохина были ничуть не проще "самолетных" испытательных работ. Это хорошо понимали в ЛИИ и нередко использовали его планерный опыт. В одной из характеристик С. Н. Анохина, подписанной начальником ЛИИ И. Ф. Петровым в 1951 г., было отмечено, что еще в 1933 г. по инициативе Анохина (это, по-видимому, перебор) и при его непосредственном участии был проведен впервые в мире буксировочный перелет планеров за самолетом Р-5, явившийся началом истории буксировки многопланерных воздушных поездов. В том же приказе упомянуто (и снова неточно