Лети высоко! Жизнь как молитва

Задавать вопросы всегда легче, чем на них отвечать. Тем более если это вопросы серьезные, сложные, выходящие за рамки обычного. «Где же мой Бог? – спрашиваешь ты. – Как я могу Его увидеть, убедиться, поверить?»

Как можно объяснить человеку, никогда не переживавшему состояния любви, что это такое? Очень трудно подобрать сравнения. Иногда отвечаю лишь так: «Любовь – это не в голове. Любовь – это в сердце».

О Боге легче молчать, чем говорить. Потому что говорить нужно, подбирая слова и понятия о сверхъестественном. Во мне происходит борьба между желанием молчать о Великом – и искренним желанием помочь тебе найти Его – ибо это перевернет всю твою жизнь, все сознание. И я начну точно так же: «Бог – это не в голове, Бог – это в сердце».

Есть такое направление в изобразительном искусстве – импрессионизм. Буквально это переводится с французского impressionnisme (от impression) как «впечатление». Буквально и очень точно. Принцип воздействия этого искусства (которое, кстати, может быть и не изобразительным) в том, что оно действует не через логику, как реализм, а через впечатление. То есть привычная логика рисунка, композиции, цвета может быть нарушена, но воздействие на человека – оказаться еще мощнее и точнее, чем в обычной форме.

Художники заметили эту особенность человеческой психики и стали использовать в своих творческих целях, делая сознательные акценты на тех деталях, которые они хотят особенно подчеркнуть. И наоборот, пренебрегая тем, что в их творческой задаче второстепенно. Например, я ставлю перед собой задачу нарисовать не сюжет, а радость, не событие, а состояние. Можно это сделать в реалистической манере. Но можно пойти другим путем – передать радость, например, через наивное искусство. И то и другое будет работать. Первое – через логику – к сердцу, второе – к сердцу напрямую.

Впечатление мощнее и точнее логики. Неслучайно еще в начале ХХ столетия известный французский художник Анри Матисс, побывав в России и познакомившись с русской иконой, воскликнул: «Мы открываем новое в изобразительном искусстве, а в русской, византийской иконописи все это есть уже много веков!»

* * *

Иконописец пишет не портрет и не событие. Он хочет показать состояние, и в этом творчестве ему часто мешают тесные рамки реализма. Ему хочется писать точнее, ярче, понятнее сердцу. Иконопись ни в коем случае нельзя путать с западной чувственной, эмоциональной живописью. Западник изображает ощущения человеческие – византиец пишет воплотившегося Бога. Даже когда создает образ Богородицы или святых, он пишет обо́жение. Обо́жение, которое невозможно отразить в реализме – там, как ни старайся, все время будет получаться человек.

Но иконописец изображает не человека. Он не скован законами пропорций и перспективы. Он подчиняет их своей духовно-творческой задаче. Делает перспективу обратной, ломает пропорции для того, чтобы сделать нужные ему акценты. В реализме это преступление, в иконописи и импрессионизме – обычный прием, ради конкретного результата. И самое главное – это работает, и работает очень мощно и точно.

Почему я так много уделил внимания импрессионизму? Потому что хочу сказать, что Бог – не материя, Бог – дух. К теме Бога нельзя подходить с мышлением патологоанатома. Здесь нужен совершенно другой «инструментарий», категорически иной подход. Нельзя познать Бога логически. Логика может только говорить о Нем. О Нем, но не с Ним. Он в другом формате. Он не логичен. Он иррационален.

Он – Бог. Твой рассудок слишком узок, чтобы вместить Его. Ты будешь переживать все время катастрофу, пытаясь логикой понять сверхлогику. Ты или сойдешь с ума, или сломаешься и станешь безбожником, что, кстати, не лучше первого.

Вера – это совершенно не то, что ты себе доказал. Это не умозаключение. Не философское понятие, в котором ты рассуждаешь, но не переживаешь. Вера – это состояние, и состояние очень реальное. Ты не думаешь об Этом, ты Это переживаешь. Это событие – Со-бытие. Ты входишь в Бытие Бога, и это не фантазии, это твоя реальность, в которой ты находишься.

* * *

Один из ведущих сотрудников Института мозга в конце своей научной карьеры сказал: «Я всю жизнь занимался мозгом, а надо было сердцем…» Ум человека, то, что определяет его «я», – не в голове, а в сердце. Бог дал человеку рассудок, и мы пользуемся им как богоданным инструментом. Другое дело, что мы должны понимать его ограниченность в тонких, духовных моментах человеческого бытия, особенно в отношениях с Богом.