Лети высоко! Жизнь как молитва

Он стал подниматься над землей выше и выше, сначала над тем участком своего земного «бывания», который ограничен горизонтом. Затем выше и выше, так, что далекий горизонт из прямой линии закольцевался в круг, и он увидел Землю как шар. Огромный, голубой, светящийся шар в бесконечной черноте космоса.

Движение продолжалось, и этот огромный шар, сначала заполняющий собой полнеба, стал уменьшаться до размеров мяча, потом теннисного шарика и, наконец, превратился в далекую маленькую голубую звездочку.

Неведомая сила увлекала его дальше и дальше, рождая тревогу удаления от привычной точки его бытия.

Но вот и Солнце стало маленькой голубой точкой, еще связывающей его с домом, – а потом и она растворилась в черноте космоса.

Он с ускорением двигался дальше и дальше.

Вокруг были чужие миры, другие галактики. Чувство тревоги стало переходить в страх, а затем в ужас. Ужас того, что вокруг все незнакомое, чужое, и само возвращение назад становится неопределенным, зыбким. Потеряны ориентиры, направления – откуда он прилетел и куда движется, все смешалось, перевернулось. А движение ускорялось и ускорялось, доводя состояние страха и дискомфорта до леденящего ужаса.

Уже так далеко, что само существование его дома становится большим вопросом. Чернота, бесконечность, холод и ужас.

Он переживал состояние преподобного старца Софрония, который минуты своей богооставленности ощущал как состояние космонавта, оторвавшегося от космического корабля и уносимого в космос. Микроскопическая песчинка, пожираемая огромной бесконечной черной массой.

Он настолько далеко, что его одиночество становится бесконечным, ужасным, леденящим кровь, парализующим все существо. И единственное, что у него получается в этом состоянии ужаса и отчаяния, – это хриплый стон чужим незнакомым голосом, голосом столетнего старика: «Господи! Господи…», очень коротко и очень емко. Ужас, овладев им целиком, оставил очень маленькое пространство надежды, в которое вместилось только это «Господи» – и все.

И вдруг чернота космоса вокруг него начала оживать нежным, сначала едва уловимым бело-голубым светом неонового тумана, который сгущался, обволакивая его тело, нежно укутывая, закрывая от леденящей черноты.

Состояние ужаса и одиночества смягчалось, уходило, уступая место великому миру, тишине и чувству защищенности. Он больше не был один, и он больше не боялся.

Все стало кардинально другим. Из великого одиночества и скорби он шагнул в пространство мира и великой любви, и это было и снаружи, и внутри него, он весь был пронизан этим светом.

Это было неописуемо, тем более в контрасте с тем ужасом, который он переживал всего минуту назад.

Терпение дает опыт. Опыт рождает искусство. Искусство – веру. Веру, которая не посрамит.

С той ночи, пережив трагедию глубокую, сильную, он приобрел опыт. Опыт того, что там, на самой крайней точке, которую попустил любящий Бог, почти на точке срыва, отчаяния, там ждет его Он.

И от него нужно только через науку терпения проявить веру, короткую и убедительную, как «Аминь». И в пространстве этой веры, из глубины сердца, надорванного, изболевшегося искушением, измученного, – прошептать одно слово «Господи», обращаясь к Нему.

«Господи Иисусе Христе» – и все.

И из черноты и пустоты вдруг появляется легкий, сначала едва уловимый бело-голубой светящийся туман. Он становится светлее, ярче, пеленает, баюкает, пронизывает все существо, наполняет его светом.

Бог есть Свет, и нет в Нем никакой тьмы.

Бог есть Любовь.

Часть 7. Как стать homo divinus [2] ? Ответы на разные вопросы

– Все ли в нашей жизни предрешено или что-то зависит от нас?

– Конечно, совершенно нельзя сказать, что что-то в нашей жизни предрешено. Весь опыт святых и даже наш маленький духовный опыт говорит о том, что мы для Бога не какие-то роботы, не марионетки, которых Он водит, дергая за ниточки. Судьба – это суть Божия, Бог так судил, Бог нам так предлагает. Но мы можем принять – а можем отказаться. Примем – будет нам благо, не примем – будет нам горе. Но даже когда мы не принимаем, Бог от нас не отворачивается – Он тут же предлагает нам другой сценарий, опять благой. Опять мы можем принять или не принять. И так всю жизнь.

Всю жизнь мы можем не принимать Его благого сценария о нас, а Он все равно не отворачивается, Он из-за нашей бестолковости и непокорности опять ищет для нас благой сценарий, предлагает нам новый план и до последней минуты нашей жизни печется о нас. Смотрите, как велико долготерпение Божие!

– Нужна ли Богу наша любовь?

– Мне кажется, нужна. Иначе бы Он не создавал этот мир. Он создал мир, чтобы мир участвовал в таинстве любви. Чтобы Он его согревал, берег, чтобы этот мир тоже ощутил радость и счастье любви. Бог желает подарить нам эту любовь, Он желает, чтобы и мы Его тоже любили. По большому счету любовь – это рай, это счастье. Когда человек любит, он находится в раю. Поэтому Бог хочет дать нам этот рай.