Лети высоко! Жизнь как молитва

Или, например, человек находится в отчаянии. Придет он ко мне на исповедь. Я вижу, что он в отчаянии, может, вообще за один шаг до самоубийства, но начну ему говорить правду: ты заблудил, пьешь, семью потерял, работу потерял… А он выйдет с такой исповеди и застрелится где-нибудь. И моя правда станет большой неправдой.

Иногда мы все любим так поступать. Особенно у журналистов есть такая отговорка: мы же пишем правду. Но не всегда правду корректно говорить.

То же самое и ложь во благо. Бывает ложь как факт и ложь как результат. Если бы я шел по улице и увидел, как человек куда-то бежит, а потом через минуту встретил бы другого человека с топором, и он спросил бы меня: «Куда убежал тот, за кем гонюсь?», и я бы показал ему в другую сторону, я бы соврал? Да, это была бы ложь. Но я бы спас жизнь.

Здесь, конечно, надо иметь рассуждение. А то сейчас, опираясь на мои слова, кто-то решит, что можно начать врать с утра до вечера. Надо всегда поступки проверять совестью.

– Как не бояться кризисов?

– Я где-то слышал, что чтобы марку золота улучшить – его нужно пережечь. Духовная жизнь очень похожа. Когда ночью встаешь на Иисусову молитву, бывают такие ломки, так не хочется, так все болит. Слава Богу, когда имеешь опыт и точно знаешь – то, что родится в этом преодолении, никогда не родится просто так. Если ты встал и у тебя все легко пошло – в этом комфортном состоянии не будет у тебя той Иисусовой молитвы, какая будет в ночи, когда ты встал и тебя всего корежит, и внутренне, и физически. Именно тогда будет молитва, когда ты все это преодолеешь – но не своей силой.

В духовной жизни наступает такой момент, когда ты не пугаешься этих критических состояний, а даже в некотором роде им радуешься. Поэтому, как я уже говорил, святые отцы и выдумали аскезу – когда у них не было кризиса, они делали его себе искусственно – потому что знали, что так получат благодать. У Софрония (Сахарова) все книги этим пронизаны, на любой странице – о состоянии на краю ада.

Этот опыт нужно приобретать. Не бойтесь его, не шарахайтесь, не паникуйте, не унывайте. Ведь именно там, на краю ада, нас и встречает Христос, и хватает нас – чтобы мы не упали.

– Нужно ли другому человеку говорить о том, что он совершает сейчас грех?

– Это зависит от ситуации, от состояния – вашего и того человека. Если вдруг он стоит на краю пропасти, нельзя, упаси Бог, делать резких движений. Вы можете человека туда какой-нибудь своей эмоцией нечаянно столкнуть. Он стоит на краю, у него уже камушки из-под ног вниз полетели – и в это время нужно замереть и, как хирург во время операции, быть очень осторожным и аккуратным. В каждом деле, в каждом диалоге мы должны искать результата, а не действия как такового.

У меня есть пьеса про психиатрическую лечебницу, и там профессор говорит больным людям: «Ну ладно, хоть мотивация у вас хорошая».

Иногда человек имеет хорошую мотивацию, но не настроен на результат и ведет себя, как слон в посудной лавке. Это еще называется медвежья услуга. Всегда смотрите на результат и действуйте ради него, а не ради своего мудрого слова. А лучше всего занимайтесь собой.

– Без чего не будет результата в духовной жизни?

– Например, без искренности. Как-то мы беседовали на Афоне с отцами, и один из них сказал: «Самое главное – нельзя лицемерить ни в коем случае, нельзя говорить высоко, а жить плохо, нельзя лукавить не только перед Богом, но и перед братьями, перед духовником, перед людьми. Лукавство – это начало краха всего. Нужно всегда сохранять искренность, иначе ничего не получится». Я думаю, он был совершенно прав.

Есть люди, которые не получают благодати и живут в каком-то унынии. И часто причина этого – они не имеют искренности.

– Как не зацикливаться на быте, на повседневности?

– Один российский архиерей написал книгу о том, как он посещал Афон. Мне запомнился его рассказ о пребывании в русском монастыре. Находясь там какое-то время, он столкнулся с непочтительным отношением к себе одного из послушников. Этого епископа возмутило неуважение к священному сану. В нем все так взыграло, возмутилось, что он даже собрался пойти к игумену монастыря и пожаловаться на этого послушника. Но пришло время вечернего богослужения, началась служба, и епископ решил подойти к духовнику обители на исповедь.

Во время исповеди стал каяться и в сердцах рассказывать о случае с послушником, который неучтиво с ним обошелся. Признал, что, конечно, и ему самому нужно было сдержаться, но все равно это возмутительно. Епископ говорил очень горячо, но духовник слушал его как-то отстраненно. И вдруг после пылкого монолога епископа духовник, как бы выйдя из задумчивости, произнес: «Знаете, а вот здесь, где мы сейчас с вами стоим, проходила Божья Матерь…»