Летящие к Солнцу. Книга 2. База Судного Дня

Он поднял с пола смартфон и пошел в сторону кладовки.

– Тряпку забери! – окликнул его Марселино. – Скоро я запущу протокол «Утилизация», зал будет обработан сверхвысокими температурами. Иначе ваши «консервы» начнут вонять.

– Пусть горит! – не оборачиваясь, крикнул Джеронимо. – Как и вся моя жизнь, вся моя вера. Ничего не осталось.

Он ушел. Теперь эти двое смотрели на меня. Что ж, твой выход, Николас. Помни, какую роль должен играть.

– Мне было нужно в туалет. – Я слегка поклонился. – А потом появились вы, и… Ну, я не рискнул нарушить уединение, и Джеронимо любезно предложил мне мантию-невидимку…

– Туалет там. – Марселино указал на уже известную мне дверь.

– Да, спасибо. Я по-быстрому. У меня все равно обезвоживание, так что…

Голос подвел, и я пошел к туалету.

– Может, снимешь маску? – Вероника пытливо вглядывалась мне в лицо. – Светло ведь.

– Не, – отмахнулся я. – В маске круто.

Еще не хватало продемонстрировать ей мое лицо. Красное, наверное, как восходящее солнце.

Проходя мимо Марселино, я от горя и отчаяния обнаглел настолько, что похлопал его по плечу.

– Соболезную. Насчет уединения и… всего такого.

Я закрыл за собой дверь и выдохнул. Плохой день. Плохая база. Плохой Николас. Чтоб мне провалиться!

Глава 11

Вернувшись в кладовку, я застал там печальную картину. Джеронимо свернулся калачиком вокруг шарманки и не то притворялся спящим, не то изучал стену остановившимся взглядом. Вероника же стояла над ним, отчаянно жестикулируя. Мое появление застало ее на середине патетической речи. Речь оборвалась, мне достался недовольный взгляд.

Опять я всё испортил. Что поделать, такое я дерьмо. Вот если бы солдаты дона Альтомирано не стали тогда исполнять «не слишком строгий» приказ своего повелителя и пристрелили меня в отцовой комнате при попытке оказать сопротивление, все бы сложилось куда лучше. Для всех нас.

– Твоему нахальству вообще есть предел? – раздраженным голосом спросила Вероника, окинув меня взглядом.

Ну да, я был в трусах и нес в руках свою одежду.

– Прости, если мое телосложение тебя оскорбляет, – сказал я со всей доступной мне ядовитостью.

– Класть я хотела на твое сложение! Ты спросил разрешения, прежде чем лезть в душ? Может, у него тут ограничение на воду?

– Видишь ли, я хотел спросить. – Открыв один из ящиков, я вытащил кипу простыней и принялся их раскладывать. – Но когда включил стиралку, подумал, что это было бы уже глупо. Мой девиз: делай без разрешения, чтобы не нарушать запретов.

Я настелил простыней на ящики, потыкал пальцем – вроде мягко – и лег, укрывшись последней простыней. Разыскивать подушку сил не было, глаза слипались. Я позволил им слипнуться. Успел еще заметить, как в зале что-то пыхнуло. С таким вот звуком: «Пых!» Контур двери обрисовался красным, и до меня докатилась волна тепла. Уютная такая.

Последней горестной мыслью перед забвением была такая: «Теперь Вероника защищает Марселино…»

***

Сны мои были сумбурными и неприятными. Я видел, как Вероника бьется в объятиях Марселино, пытаясь вырваться. Я бегу ей на помощь, а она поворачивается и бьет меня по лицу, плюется оскорблениями под хохот этого перекачанного отморозка. Наконец, подбежал Джеронимо и накинул мне на голову мантию-невидимку. Удары стихли. А когда я избавился от куска материи, то обнаружил себя в гараже, смотрящим на красавицу Ройал.

«Прокатись, – позвала она. – Давай, тебе же хочется!»

Я вытянул руку, но в тот миг, когда должен был коснуться руля, – проснулся.

Вытянутая вверх рука касалась нависшего надо мной лица. В первые секунды пробуждения мне показалось, будто это – лицо Вероники, и сердце мое учащенно забилось. Потом я разглядел, что к Веронике лицо не имеет отношения. Сердце, получив новые вводные, решило ничего в своем поведении не менять и продолжило крушить в костную муку грудную клетку.

Лицо было металлическим. На нем слабо светились похожие на фары глаза. Рот – полоска рифленого стекла в форме улыбки – замерцал оранжевым в такт словам, что тихонько произносились искусственным голосом:

– Спи, моя радость, усни… В доме погасли огни…

Я заорал. Я шарахнулся и полетел с ящиков черт-те куда, в темноту. Моему безмолвному воплю вторил электронный визг. Равномерный, на одной ноте, он все же становился тише – визжащий удалялся. Хлопнула дверь, отсекая его совсем.

– Что? Что такое? – Появились заспанные лица Вероники и Джеронимо, подсвеченные смартфоном.

– Там… Там… – Мой дрожащий палец указывал в темноту, туда, где скрылась напавшая на меня тварь.

Не в силах объясниться, я уронил руку и попытался глубоко дышать. Подумал, как жалко выгляжу – валяюсь в трусах посреди кучи простыней.

Сонливость покинула Джеронимо. Взгляд его сделался хищным, впился через глаза мне прямо в мозг.

– Он ведь домогался тебя, да, Николас? Скажи правду, не бойся.

– К-к-кто? – пропищал я.

– Марселино. Трогал тебя, где не надо? Шептал нежные слова? Все так?

Говоря, он то и дело косился на Веронику с выражением лица типа «вот видишь, дура».

– У него было металлическое лицо! – выкрикнул я.

– Маску надел. Фетишист. А говорил, что не извращенец.

– Он пел колыбельную!