Летняя королева

Алиенора чуть не ответила, что ничего он не получит, но сдержалась.

– Не понимаю, почему ему все это понадобилось, ведь мы с ним проделали один и тот же путь. Неужели супруг считает, что мне не нужны свежие лошади? Возможно, ему следует лучше заботиться о своих лошадях и разумнее расходовать собственные припасы, тогда не пришлось бы просить у меня.

Она не поняла, попала ли колкость в цель, поскольку Тьерри де Галеран никогда не выдавал своих эмоций. То, что в него бросали, он либо отбивал, либо впитывал без реакции.

– Какой ответ мне дать королю, мадам?

– Передайте, чтобы он оказал мне любезность и лично обратился с просьбой, а не посылал своего евнуха, – сказала она. – А я пока составлю опись и сообщу королю, чем могу поделиться.

– Мадам… – Де Галеран отвесил очередной ловкий поклон и покинул лагерь.

Алиенора посмотрела на Жоффруа, лицо которого также оставалось бесстрастным.

– Что? – огрызнулась она, чувствуя, что разгорячилась не только от костра.

– Мадам, я не вправе это говорить, но, возможно, вам следует быть более осмотрительной с де Галераном. Он тамплиер, с ним лучше не ссориться.

– Действительно, – высокомерно заметила она, – вы не вправе это говорить. Он пытается пролезть в мой лагерь. Все время заговаривает с рыцарями – шутит, выпытывает, что ему нужно, а затем доносит королю. Я этого не потерплю. Пусть держится от меня подальше, если не желает выслушивать оскорбления, а король пусть окажет любезность и лично поговорит со мной, если ему что-то нужно. – Она строго взглянула на Жоффруа. – Что касается вас, то поторопитесь с описью.

Глаза де Ранкона при свете костра потемнели от упрека.

– Вы получите ее перед утренней молитвой, мадам.

– Отлично. – Она повернулась к музыкантам и протянула чашу, чтобы де Ранкон вновь ее наполнил, что он и сделал с отточенной грацией придворного. Алиенора вздохнула. – Конечно, вы правы, – тихо произнесла она, – но вы знаете мое мнение о де Галеране. Зря Людовик прислал его, хотя чего другого можно было ждать?

Он ответил неопределенным жестом.

– Мне нужно идти начинать подсчеты. – Де Ранкон поднялся.

Она поймала его запястье:

– Я знаю, что велела вам поторопиться, но прошу, допейте хотя бы вино у огня.

Жоффруа засомневался, но потом все-таки сел. Музыканты заиграли новую мелодию, чувствительную и протяжную. Де Ранкон и Алиенора слушали молча, а когда последняя нота унеслась под небеса, Жоффруа поднялся и с поклоном ушел. Алиенора покинула костер и удалилась на покой, испытывая муки, словно музыканты играли на струнах ее души.

Утром солнце пробилось сквозь туман, хотя земля была по-прежнему полузатопленной, везде сырость и грязь. Позавтракав куском черствого хлеба с размазанным на нем медом, Алиенора поняла, что до конца дней будет помнить терпкий запах земли. Жоффруа принес ей реестр того, что у них было, и того, что понадобится, чтобы достичь Белграда.

– Это в том случае, если мы не потеряем ни одной лошади и оставшиеся повозки продержатся до конца пути, – мрачно изрек он.

– Так если это минимум, стоит ли нам беречь излишки?

– Придется балансировать между сохранением излишков и стоимостью их перевозки, но я бы ответил утвердительно.

Она поблагодарила его и спрятала реестры в маленький сундучок, где хранила деньги.

– Значит, так и поступим. Я доверяю вашему суждению.

– Это большая честь для меня. – Жоффруа слегка улыбнулся.

– Действительно, поскольку я редко кому ее оказываю.

Он посмотрел на нее не мигая и с трудом сглотнул.

– Я сделан из очень грубого вещества по сравнению с дамой моего сердца.

– Не верится, что она так думает, – мягко заметила Алиенора.

Перед палаткой поднялась суматоха, возвестившая о прибытии короля. Алиенора отпрянула, а Жоффруа поклонился и ушел заниматься делами.

Сквозь раскрытый полог она наблюдала, как Людовик спешивается. Настроение у него было отвратительное. После Витри морщины между его бровями вообще не разглаживались, но сейчас они стали еще глубже.

– Мадам, я получил ваш вчерашний ответ, – начал он без преамбулы, врываясь к ней в палатку. – Вы больше не будете подобным образом разговаривать с Тьерри де Галераном. Это недостойно королевы.

– Сир, мне бы доставило огромное удовольствие вообще не разговаривать с ним никогда, – ответила она. – Я не потерплю ваших шпионов в моем окружении. Если вам что-то нужно от меня, проявите любезность прийти и попросить сами.

Он поджал губы:

– Это было обычное дело. Мне передали, что вы пили у костра с солдатами. Неподобающее поведение для королевы Франции.

– Я разговаривала с моими командирами, – возразила она. – В этом не было ничего неподобающего. Вы прислали де Галерана сказать, что вам нужны мои лошади и припасы. Когда мы только отправились в путь, вы обвиняли меня в расточительности – мол, я слишком много всего везу с собой, но вот теперь вы остались без денег и провизии, так кто в этом случае поступил умнее?

Людовик рассердился:

– Осторожнее, мадам! Вы моя жена и должны во всем меня слушаться. Если только не хотите попасть под домашний арест, будете вести себя разумно.