Летние расследования

– Было что-то знакомое в ее фигуре, да только в темноте не признала. Извините, товарищ следователь, больше помочь не могу.

– Напомни своему муженьку, чтобы не уезжал из города, – вместо прощания сказал Мартынов. – Еще увидимся.

Он сделал несколько шагов и вытащил руку из кармана, подставив ладонь моросящему дождю. Вот уже который день дул порывистый ветер, моросил дождь, и становилось жалко летнюю жару, видимо, ушедшую безвозвратно. Может быть, их ждет еще бабье лето?

Вздохнув, следователь направился в отдел.

Григорий Орловский ожидал его в кабинете.

– Помните, вы хотели узнать все о людях, живших с Лагодой в одной квартире? – спросил он и протянул листок бумаги. – Мне это удалось с большим трудом, но все же удалось.

Петр Петрович почти вырвал бумагу из его руки и впился глазами в строки, написанные черными чернилами.

Смазанная картина преступления теперь обрела очертания и стала простой и понятной. Он понял, какую женщину видели Прохоров и Сапожникова.

Глава 10. Бирюлево, 1956 г.

Клавдия Ивановна ожидала Мартынова в маленькой подсобке для уборщиц. Возле столика стоял старый-престарый чемодан с треснувшей пластмассовой ручкой.

Петр Петрович взглянул на него и понял, что не ошибся.

– Так и знала, что вы сегодня придете, – прошептала Милентьева и провела рукой по лбу. – Я уже устала ждать. Пусть скорее все закончится. – Она села на один из табуретов и закрыла глаза, а майор прислонился к стене. Он ожидал печальный рассказ, признание – и не ошибся. Женщина вздохнула и силой воли вызвала в памяти тяжелые события.

Клавдия и Иван

Клавдия много работала, приносила лекарства – в больнице ее жалели и помогали, но Иван потихоньку умирал. В конце концов, он впал в забытье. Женщина сидела рядом с ним, держала за руку, словно хотела передать оставшиеся у нее жизненные силы.

– Милый, милый, как же так! – шептала она горестно. – Почему жизнь так к нам несправедлива?

За несколько часов до смерти Иван пришел в себя, погладил ее ладонь.

– Как я счастлив, что у меня такая жена, – прошептал он.

Клавдия уткнулась в его грудь:

– Мы еще поборемся!

Она сама не верила в то, о чем говорила. Муж попытался улыбнуться, чтобы подбодрить ее, но улыбка вышла слабой и жалкой.

– Я не хотел тебе говорить, – каждое слово давалось ему с трудом. – Но ты должна знать… Ты не раз спрашивала, кто написал на меня донос.

Она закивала:

– Да, да, кто, умоляю, скажи, кто?

– Мария Степановна, – выговорил Иван, тяжело дыша. – Наша соседка по старой коммунальной квартире.

Женщина дернулась:

– Этого не может быть! Она же учительница!

Он сжал ее руку:

– Следователь не раз махал этой бумагой перед моим носом.

Клавдия Ивановна побелела:

– Но зачем? Зачем?

Вдруг она охнула и прижала пальцы ко рту. Неприглядная картина десятилетней давности предстала перед ней. Как-то раз в тесной кухне учительница недовольно заметила:

– До чего у нас у всех маленькая жилплощадь! Разве можно здесь полноценно жить? Вот если бы мне досталась еще одна комната…

Тогда Клавдия не придала этому значения. Почти все советские люди мечтали о собственных квартирах или нескольких комнатах в коммуналке. Но погубить из-за этого человека…

Иван смотрел на нее печальными серыми глазами.

– Ты все поняла?

Она кивнула:

– Это очень жестоко, Ваня. Учительница разрушила нашу жизнь, и ей нет прощения.