Летний домик с бассейном

Сейчас я смотрел на птенца в руке — и сожалел, что он не поранился. Он просто слишком маленький. Слишком маленький и слишком уязвимый, чтобы позаботиться о себе.

— Сходи-ка тихонечко в дом, только не разбуди никого, — сказал я Лизе. — Принеси картонную коробку, из-под обуви или еще какую-нибудь. Немножко воды и банную рукавичку.

— Здесь есть что-то вроде зоосада, — сказала Юдит. — Если, не доезжая до пляжа, свернуть налево, на дорогу, ведущую в гору. Мы однажды туда заехали. Там такая каменная стена и забор, а еще флаги. Над забором вывеска «Зоосад», а на заборе изображения животных.

Мы все завтракали на террасе. Птенец лежал в картонке из-под бутылок с вином. Вообще-то стенки коробки были чересчур высокие; заглядывая внутрь, ты видел глубоко внизу нахохлившегося птенца на банной рукавичке и невольно думал: прямо тюремный двор.

— Как ты считаешь? — обратился я к Лизе. — Он не болен и не поранился. Просто очень маленький. Не сумеет позаботиться о себе. Давай отвезем его в зоосад, ладно?

Лиза была очень серьезна. Коробку с птенцом она поставила на стул рядом с собой. И каждые двадцать секунд заглядывала туда, а потом говорила: «Он пьет» или «Опять дрожит».

Я ожидал, нет, надеялся, что Лиза отвергнет зоосад, скажет, что сама позаботится о птенце. Пока он не окрепнет, не станет на ножки. А потом мы его выпустим. Птица не чета собаке или кошке, которые к тебе привязываются. От птицы все ждут одного — что она улетит, в один прекрасный день упорхнет.

Чудесная минута. Минута, которую я бы охотно разделил со своей младшей дочкой. Бережно берешь птичку в руку. Раскрываешь ладонь. Птичка вспархивает, поначалу с опаской, неловко. Но затем обретает равновесие на низком свесе крыши. Некоторое время сидит там. Встряхивается, смотрит по сторонам. Смотрит на нас, на своих спасителей. Благодарит, воображаем себе мы. Потом она чуть поворачивает головку, глядит в небо и улетает.

Согласно плану, в понедельник мы уедем. Я сомневался, что за два дня птичка достаточно окрепнет. Но ее-то можно взять с собой, думал я, в коробке на заднем сиденье.

Таков был идеальный сценарий. Мой идеальный сценарий. Но Лиза спросила:

— А в зоосаде найдут его достаточно интересным?

— Ты о чем?

Лиза покусала губку, глубоко вздохнула:

— Ну, в зоосаде держат в первую очередь тигров, слонов и других зверей. А это самая обыкновенная птичка. Может, она для них совершенно неинтересна.

Все невольно рассмеялись. Юдит, Ралф, все — даже Эмманюель за своими темными очками, хоть и не потрудилась спросить, отчего все так веселятся.

Смотритель зоосада был одет в шорты цвета хаки и белую футболку с коротким рукавом. Он заглянул в коробку, и на лице у него тотчас появилась растроганная улыбка.

— Очень хорошо, что ты принесла птенчика к нам, — сказал он Лизе. — Такой малыш обычно даже дня не способен прожить без матери.

— Что он говорит? — спросила Лиза.

Я перевел ей слова смотрителя. Лиза серьезно кивнула:

— Как они с ним поступят?

— Мы подержим его здесь несколько дней, — ответил смотритель. — Неделю, если понадобится. До тех пор, пока он не окрепнет. Правда, иной раз такие птички уже не хотят возвращаться в природу. Слишком привыкают к людям. Тогда он до конца своих дней останется у нас.

Вместе со смотрителем мы пошли к птичьему вольеру, чтобы Лиза посмотрела, где поселят птичку. По пути я никаких особенных животных не видел. Несколько оленей, овцы с большими рогами, толстенная черная свинья, несколько павлинов и аистов. В не по размеру маленькой клетке сидел волк, бил хвостом по решетке.

— А ламы у вас есть? — полюбопытствовал я.

Смотритель покачал головой:

— Как видите, здесь самые обыкновенные животные. Есть еще серна и несколько спрингбоков, вот и все.

— Допустим, кто-то по соседству держит ламу, — сказал я. — И неожиданно обстоятельства вынуждают его с нею расстаться, он больше не может ее содержать. И других животных тоже. Вы бы тогда взяли их к себе?

— Ламу взяли бы с большим удовольствием. Хотя мы различий не делаем. Принимаем всех бездомных животных. На время или навсегда. Иной раз находим им нового хозяина. Но тут мы соблюдаем осторожность. Сперва обязательно присматриваемся, вправду ли человек любит животных.

— Отрадно слышать, — сказал я. — Если дадите мне ваш телефон, я непременно позвоню, коль скоро что-нибудь услышу.

По возвращении мы застали Алекса, Юлию и Томаса в бассейне.

— Ваша жена уехала в город, вместе с моим отцом, Стэнли и Эмманюель, — сообщил Алекс на мой вопрос, где все. — Остались только мама и бабушка.

Я посмотрел на второй этаж. За окном кухни виднелась мать Юдит. Она сидела спиной ко мне. Лиза уже убежала в палатку, за своими купальными принадлежностями.

— Они сказали, когда вернутся? — спросил я у Алекса.

— Не-а, не знаю. Вообще-то они уехали совсем недавно. Минут десять назад.

Юдит с матерью сидели у кухонного стола. Юдит красила матери ногти лаком. Неярким, светло-розовым, почти прозрачным — цвет, подходящий для женщины в годах.

— Ну и как? — спросила Юдит. — Нашли зоосад?