Летний лагерь свингеров

— Да, — сказал я, слегка смеясь. —Я знаю, что тебе это не нравится. Я не хочу делать ничего, что тебе не нравится, как бы мне это ни нравилось. Я только хочу, чтобы ты была счастлива, — искренне сказал я.

Она плотно закрыла глаза, и две слезинки, покатились по ее щекам. Ее лицо дрогнуло, и на мгновение я запаниковал. Ее тело вздымалось, когда она тихо рыдала, и я чувствовал, как мое сердце сжимается. Я скрыл собственную панику и потянулся к ней.

Глава 130

Я гладил ее по спине и утешал, как мог. Я действительно не знал, что делать, но я знал, что надо держать ее близко к себе, чтобы заставить ее чувствовать себя лучше. Я обнял ее, и погладил ее по голове.

Ее слезы и сокрушительные рыдания, наконец, утихли, и все же я все еще обнимал ее. Она глубоко вздрогнула, а затем ... икнула. Это все, что я мог сделать, чтобы не хихикать. Когда она сделала это снова, мне пришлось прикусить язык. Она была похожа на маленькую девочку, которая слишком быстро выпила воду. С третьей икотой я не смог сдержаться. Я смеялся так тихо, как только мог, но она лежала у меня на груди и легко чувствовала это.

—Это не смешно—, сказала она жалким голосом.

Я не мог перестать хихикать.

—Это не... Ик! ... смешно!—

— Да, это так, — сказал я, наконец громко рассмеявшись.

Она подняла голову и уставилась на меня. Она выглядела такой жалкой, и старалась выглядеть такой злой, что я смеялся еще громче.

—Ты бы не подумал, что это так смешно... Ик! ... если бы тебя так же!—

Однако мой дразнящий смех был заразительным, и она не могла долго поддерживать свой сердитый вид. Когда она ухмыльнулась, я грустно покачал головой и попытался подавить смех. Она выглядела такой жалкой, что прошло несколько долгих мгновений, прежде чем я смог взять себя под контроль.

Когда она снова заплакала, я, наконец, сдержал свой смех. Я поднял голову и поцеловал ее в эти дрожащие красные губы. Она снова икнула, но жадно прижалась ко мне. Когда она снова икнула, я прервал поцелуй и отстранился, смеясь.

Я осторожно перевернулся и положил ее на место, которое только что освободил. Она вопросительно посмотрела на меня, и я поцеловал ее. Когда я полз по ее телу, я игриво засосал один из ее сосков в рот, заставляя ее выгнуть спину и схватиться за мою голову. Я попробовал соленый привкус своей спермы на ней, прежде чем я осторожно отстранился и встал в конце кровати.

— Не двигайся, — сказал я.

—Х... Ик! ... Хорошо.—

Я открыл дверь спальни и почувствовала прилив прохладного воздуха. Я оставил ее немного приоткрытой, чтобы проветрить комнату, и направился на кухню.

Когда я добрался туда, Сьюзан опустила газету и критически посмотрела на меня. Я посмотрел на себя и почти громко рассмеялся. Моя грудь была мокрой от слез Стейси, мой живот и грудь были покрыты высушенной спермой, мой член был красный и блестящий, и по-прежнему опущен, и я уверен, что мои волосы были в беспорядке.

—С вами обоими все в порядке? —спросила она со следом смеха.

Я кивнул, ухмыляясь, как идиот. —У вас есть сахар?—

—Сахар?—

Я кивнул, и она вопросительно подняла брови. — У Стейси икота, — сказал я, объясняя.

—Аааа. — Она криво усмехнулась и покачала головой. —Он на полке, над тостером.—

Я посмотрел, куда она указала глазами, и заметил сахарницу. Я достал ложку из ящика с столовым серебром, схватил сахарницу и повернулся, чтобы вернуться в спальню. — Спасибо, — сказал я через плечо.

— Не упоминай об этом, — сухо сказала она.

Когда я вернулся в спальню Кирка, я закрыл за собой дверь. Стейси была такой же потеряной, как и я, и я подавил усмешку. Ее волосы растрепались, она тоже была покрыта тонким слоем спермы, а ее половые губы были красными и все еще опухшими. Кроме того, был темный круг сырости на кровати слева от нее, свидетельство нашей предыдущей деятельности. Она икнула, когда я подошел к ней, и мне снова пришлось заглушить смех.

Я заставил ее сесть и протянул ложку сахара. Она в замешательстве посмотрела на меня, и я объяснил ей, как держать язык за спиной, чтобы он медленно таял и стекал ей в горло. Она скептически посмотрела на меня, но открыла рот.

— И самолет летит в ангар, — сказала я голосом мамы, когда ложка коснулась ее губ.

Она посмотрела на меня, но закрыла губы ложкой. Когда я снял ее, она посмотрела на меня с сомнением, но откинула голову назад. Когда сахар медленно таял на ее языке, она задержала дыхание, позволяя густой жидкости медленно проливаться по ее горлу. Ее ноздри вспыхнули, когда она сделала глубокий вдох, а затем ее глаза открылись. Она склонила голову назад и с удивлением посмотрела на меня. Когда сахар наконец растаял, она проглотила остатки и опустила голову. Она дышала легко, без следа икоты.

—Откуда ты это знаешь? — спросила она с удивлением.

Я пожал плечами. —Я не знаю. Это то, что моя мама всегда делала, когда у меня была икота, — сказал я, закрыв крышку на сахарнице. —Довольно умно, правда?—

Она кивнула и наклонилась вперед, запрокинув голову назад. Я больше не нуждался в подсказках и поднес губы к ее губам, нежно целуя ее. Когда я отступил, она застенчиво улыбнулась и покраснела.