Летний лагерь свингеров

Через несколько минут я закончил в ванной и направился по коридору. Утреннее солнце стояло уже высоко в небе, когда я взглянул на окно в гостиной. У меня не было часов, но я предположил, что было уже не меньше десяти.

Кухня была завалена праздничным беспорядком, и кто-то заботливо свалил в углу полдюжины мешков с мусором. Я проигнорировал запах и порылся в холодильнике. Практически все жидкости пали жертвой барменства Люка, и единственное, что можно было пить, — четыре упаковки "Бартлз энд Джеймс".

Я проверил морозилку и нашел банку замороженного апельсинового сока, но он был таким твердым, что я не смог достать его даже ложкой. Я поставил банку обратно и как раз собирался закрыть дверку, когда остановился.

“Что за...?” Я снова открыл морозильник и вытащил телефонную трубку. Я уставился на оборванный конец шнура, как будто он мог рассказать мне, что произошло. Похоже, он прошел подготовку в советской контрразведке, потому что не сказал ни слова. Я отнес холодную трубку в фойе, и, конечно же, у телефона трубка отсутствовала. Я смерил его стальным взглядом, но он ничего не сказал, не говоря уже о его имени, звании и серийном номере.

“Чертовы коммунисты”, - пробормотал я, возвращаясь на кухню. Я положил трубку обратно в морозилку. Она может оставаться там до тех пор, пока не будет готова говорить.

Мое раздражение исчезло, когда я вернулся в спальню и увидел Лию. Она не спала и была прекрасно взъерошена. Она откинула одеяло, чтобы показать свою грудь, а затем одарила меня приглашающей ухмылкой.

Я просто стоял там и наслаждался видом, поэтому она повысила ставку, облизнув губы и позволив своему взгляду переместиться на мою растущую эрекцию. Я практически прыгнул в кровать, и моя рука коснулась ее бедра.

Она ахнула. “Обожеубериэто!”

Я слишком поздно понял, что рука всё ещё была холодной от телефонной трубки. “Эм, прости”, - сказал я неуклюже.

“Ты точно знаешь, как разбудить девушку”.

“Я могу разбудить тебя, как в прошлый раз”, - предложил я.

“О, нет. Держи свои холодные маленькие лапки при себе. На этот раз я позабочусь о тебе. А теперь лежи спокойно и постарайся не прикасаться ко мне этими кубиками льда, которые ты называешь руками.” Она улыбнулась, чтобы смягчить резкость своих слов, и начала прокладывать поцелуями путь вниз по моей груди.

Я услужливо приподнял одеяло и наблюдал, как она исчезает под ним. Она устроилась у меня между ног и начала целовать мою эрекцию. Затем я совершил ошибку, положив руку на живот. Я ахнул.

“Витишь?” Сказала Лия с полным ртом пениса. ”Профлатно, та?"

“Я сказал, что мне жаль. Боже.” Я заложил руки за голову и уставился в потолок, когда она начала делать мне минет. Я был счастлив, не думая ни о чем, кроме ее языка, когда услышал тихий шорох с другой кровати.

Когда я оглянулся, Рен наблюдала за тем, как голова Лии двигается под одеялом. Она не заметила, что я увидел её, что натолкнуло меня на порочную идею. Я откинул одеяло, чтобы Лия могла дышать. Она улыбнулась моему стволу, а затем закрыла глаза, чтобы сосредоточиться.

Я слегка развернулся к другой кровати, чтобы дать Рен лучший обзор. Одеяло немного сдвинулось, пока она играла с собой.

Я пытался сдерживать свой оргазм как можно дольше, но Лия была экспертом. Через несколько минут я вцепился в простыни и сжал челюсти, чтобы не закричать. Рен все это время наблюдала. Она продолжала наблюдать, как Лия глотает, а затем целует меня, поднимаясь вверх по моему телу и опираясь на мои бедра.

"Прости за мои холодные руки", - тихо сказал я.

"Все в порядке", - сказала она. "Ты кончил приятным и теплым, так что я прощаю тебя". Она поцеловала меня и пошевелила бедрами. "Ещё?"

Я молча рассуждал, насколько сильно мне хочется мучить Рен, но в конце концов сжалился над ней.

"Давай примем душ", - предложил я Лии. "В здании есть паровое отопление".

Она наморщила лоб. "И что?"

Я объяснил: "Бесконечная горячая вода".

Ее глаза загорелись. Ей нравилось заниматься сексом в душе, но у нас всегда заканчивалась горячая вода через пятнадцать-двадцать минут.

Мы провели там почти сорок пять. Я трахал ее стоя, нагнувшейся и даже боком. Она закидывала ногу на подставку для мыла и упиралась в стену, а я наклонял бедра и входил в нее очень глубоко. Затем я трахал ее сзади, пока она не опустилась на колени, чтобы кончить.

"Боже", - сказала она, когда мы вытирались, - "это лучше, чем кофе".

"Это я", - пошутил я, - "хорош до последней капли".

***

Наконец, чуть позже полудня, дали о себе знать Трип и Рен. Люк и его подруга покинули нас рано утром, так что квартира была в нашем распоряжении. Я не знал, позаботилась ли Рен о своих нуждах или нет, но подозревал, что да. По крайней мере, у нее был такой вид.

Трип, напротив, выглядел так, словно хотел умереть. Я мог ему только посочувствовать, поэтому подкалывать не стал. Он тупо смотрел на чашку кофе и несколько сухих тостов в течение пятнадцати минут, прежде чем произнес хоть слово. Даже тогда он умолял нас избавить его от страданий.