Летний лагерь свингеров

Вино и беседа продолжались до глубокой ночи. К тому времени, как мы отправились спать, все изрядно выпили.

К сожалению, я все еще был слишком взвинчен, чтобы заснуть. Я подумал о том, чтобы передёрнуть, хотя бы для того, чтобы убить время, но решил даже этого не делать. Затем я услышал знакомую музыку из другого конца коридора. Это была подборка Трипа «для поцелуев».

Какая-то часть меня была раздражена тем, что они не пригласили меня присоединиться к ним, но это было совершенно иррационально. Рен была девушкой Трипа, а не моей. Я не имел на нее никаких прав. Кроме того, Рен не нужны были два бойфренда. Ей нужен был Трип, и иногда развлечения на стороне.

Я был тем самым развлечением на стороне.

Иногда.

Я закрыл глаза и попытался заставить себя заснуть, но не мог не прислушиваться к слабым ритмичным звукам, доносившимся с другого конца коридора. Дом был старым, со множеством ночных шумов, но их было недостаточно, чтобы моё воображение перестало представлять, что происходит.

Наконец я натянул шорты и футболку и поднялся наверх. Я стоял в коридоре, все еще пытаясь решить, что делать, когда услышал скрип лестницы позади себя.

“Ты тоже?” - спросила Кристи.

"Да. Не мог уснуть.”

Мы посмотрели в сторону главной спальни.

“Не то, чтобы они были слишком громкими...”, - сказала она.

“Но это было довольно очевидно”.

"Да. Итак, эм… хочешь потусоваться?”

“Конечно”. Я сделал широкий жест в сторону наших маленьких студий. “У меня или у тебя?”

“У меня”, - сказала она через мгновение.

“Хорошее решение. Эти кресла-мешки и правда удобные.”

Она скинула свои тапки-кролики и свернулась калачиком на меньшем кресле, уродливой оранжевой штуке с подозрительным пятном на нижней стороне. Другой мешок был ненамного лучше – коричневое пятно, на которое неоднократно накладывали заплатки.

Мы поболтали несколько минут, в основном о пустяках. Затем она взорвала бомбу.

“Почему ты не… ну, знаешь?” Она снова взглянула в сторону хозяйской спальни.

Мои глаза расширились. Неужели она знала о Рен, Трипе и мне? Откуда? Она была не из тех, кто понимает свингерство, а тем более поддерживает его. Так что я не мог себе представить, зачем Рен стала бы ей рассказывать. Я сделал глубокий вдох и нейтрально спросил: “«Почему я не» что?”

“Ну знаешь… с кем-то? Типа, с подружкой.”

“Не знаю”, - сказал я с замаскированным облегчением. “Наверное, потому, что у меня её нет”.

"А почему нет?"

Мое лицо застыло. Мне не нужна была еще одна лекция о том, что я была мужской версией шлюхи.

“О, черт, прости! Я не это имела в виду.”

“А что ты имела в виду?

“Я просто пыталась поддерживать разговор”.

Я сомневался в этом, но все равно решил ответить. “На самом деле мне не нужна девушка. По крайней мере, не сейчас.”

“О, но… почему нет?”

“На это труднее ответить”. Я пожал плечами. “Наверное, сначала я хочу найти себя”.

“Найти себя?”

“Мне нужно быть счастливым самому по себе, прежде чем я смогу быть счастлив с кем-то другим”.

“Думаю, я понимаю”.

“Правда?”

Она кивнула. “И как ты? Счастлив, я имею в виду.”

“Думаю, да”.

“Я заметила.”

Я поднял бровь.

“Ты... изменился... по сравнению с тем, когда я видела тебя в последний раз”.

“Мне было о чем подумать летом”.

“Рен сказала, что ты превратился в философа”.

“Хм. А ты что думаешь?”

“Я? Я не знаю. Думаю, что ты стал другим. Это точно.”

“Другой – хороший или другой – плохой?”

Она склонила голову набок. “Пока рано говорить”.

“Справедливо”.

Мы замолчали.

Она о чем-то подумала и улыбнулась. “Ты мне кое-кого напоминаешь”.

"О-о? Кого же?”

“Нобу”.

Мои брови взлетели вверх. “Японского монаха?”

“Ты помнишь?”

"Конечно помню."

Она снова улыбнулась. “Он часто говорил мне, что красота есть во всем”.

“Хах”.

“И он всегда был очень спокоен. Как ты.”

“Это иллюзия”.

“Что?”

“Я. То, что я спокоен. Мне приходится работать над этим. Все время.”

“Думаю, он тоже это делал”, - сказала она.

Я позволил ей насладиться воспоминаниями.

“Я, пожалуй, пойду”, - внезапно сказала она. “Мне нужно немного поспать”.

"О. Хорошо. Спокойной ночи.”

Она ушла прежде, чем я успел сказать что-нибудь еще.

Я слышал, как она спускается по лестнице. Потом я понял, что она забыла свои тапочки. Я подумал о том, чтобы отнести их ей вниз, но решил оставить там, где они были.

Я зашел в соседнюю, свою собственную студию, и включил настольную лампу. Взяв наугад с полки книгу, я опустился на ближайшее кресло. Какое-то время я читал, правда, толком вникая. Я думал о Кристи и о том, что она сказала. Через некоторое время я закрыл глаза, просто чтобы дать им отдохнуть несколько минут.

На следующее утро я проснулся в том же кресле. Я чувствовал себя немного скованно, но не настолько, чтобы хорошая пробежка не смогла с этим справиться. Я стал протирать глаза и понял, что ночью кто-то накрыл меня одеялом. Моя книга соскользнула с колен и теперь лежала на полу, закрытая, но с клочком бумаги, чтобы отметить место, на котором я остановился.

Мой взгляд упал на рисунок, лежащий на другом стуле. Я поднял его и посмотрел. Это был быстрый набросок карандашом, типа тех, что я делал в своем этюднике, когда хотел запомнить дизайн.