Летний лагерь свингеров

“Что ты имеешь в виду?”

“За что ты просишь прощения?”

“Я не понимаю”.

“Тебе жаль, что ты назвала меня блядуном, или просто жаль, что ты была неправа?”

“Я…!” Ее глаза опустились. “И то, и другое, наверное”.

Мой гнев вспыхнул с новой силой, и я взбежал по лестнице. “Что дает тебе право судить меня?”

“Мне жаль.”

“Ты ничего обо мне не знаешь!”

“Я знаю. Ты прав. Я…”

“И почему тебя волнует, с кем я «встречаюсь»?” В моих устах это прозвучало как благочестивое двусмыслие, каковым оно и было. “Это мое дело, а не твое. Не применяй ко мне свою мораль паиньки из католической школы!”

Я ворвался внутрь, хлопнув дверью для пущей убедительности.

Я прокручивал все это в голове, пока стоял под душем. Когда я наконец успокоился, спустя долгое время после того, как закончилась горячая вода, я почувствовал смесь разочарования и вины. Кристи не имела права судить меня по своим меркам. А я не имел права кричать на нее, когда она всего лишь пыталась извиниться. Хуже того, я понятия не имел, почему так расстроился.

Я оделся и пошел искать ее. Она сидела за кухонным столом и без особого энтузиазма ковыряла ломтик дыни.

“Эй”, - сказал я. “Мне жаль. Мне не следовало кричать на тебя.”

“Все в порядке. Ты был прав. Мне не следовало осуждать тебя.”

“Да, наверное, оба виноваты”.

Она мрачно кивнула.

Рен вошла на кухню в своем синем купальном халате. Она зевнула. “Из-за чего были все эти крики и хлопанье дверями?”

“Понятия не имею”, - гладко солгал я. “Наверное, это были соседи”.

“Или какие-то психи”, - добавила Кристи.

“Однозначно”, - согласился я. “Психи”.

Мы обменялись неуверенными улыбками.

Рен зарядила «Мистера Кофе» и включила его булькать для Трипа. “Ну, надеюсь, теперь они ушли”.

“Я тоже”.

Она схватила колу и шаркающей походкой вышла из кухни.

Мы с Кристи молчали. Напряжение между нами ослабло, но полностью не исчезло.

“Хочешь немного хлопьев?”

“Да, пожалуйста”.

Я поставил две миски.

Она подошла к холодильнику, передала мне пакет молока, а затем налила два стакана апельсинового сока.

Я открыл кладовку. “Grape Nuts или Froot Loops?”

“На твой выбор”.

Моя рука колебалась между ними.

“Если подумать, то Froot Loops”.

Я усмехнулся.

“Что?”

“Я только что решил то же самое”.

“О. Хорошо.”

Мы сидели друг напротив друга и ели в тишине.

“Никогда бы не подумал...”, - сказал я наконец.

“Что?”

“Что кролики едят Froot Loops”.

“Едят.” Она улыбнулась в свою миску. “Но только по особым случаям.

Глава 975 История Кристи. Глава 2

К понедельнику всё наше добро было более или менее распаковано. Большая часть нашей сочетающейся мебели, любезно предоставленной матерью Рен, разместилась в главной гостиной.

Трип установил свою дорогую стереосистему McIntosh в восьмиугольной комнате вместе со старым, но стильным консольным телевизором, которой разогревался не одну минуту. Мы наполнили комнату оставшейся мебелью, больше никуда не подошедшей.

Мы с Кристи заняли две маленькие спальни на третьем этаже. Их окна выходили на юг, поэтому в них было много дневного света. Изначально это были комнаты для прислуги, но мы хотели использовать их как студии.

В своей она расположила кушетку и пару кресел-мешков. Это были остатки интерьера времен Никсона, доставшегося мачехе Трипа, когда она выходила замуж за его отца. Еще она добавила небольшой письменный стол, который когда-то был моим, во времена моей юности.

В моей студии стояли два обитых тканью кресла из разных гарнитуров, и большой книжный шкаф. Я использовал старый письменный стол вместо чертежного стола, которого у меня еще не было, вместе с уродливым барным стулом Naugahyde, который мог бы выполнять функцию чертежного стула, пока я не найду подходящий.

У Кристи было не так много дел в ее студии, поэтому она помогала мне распаковывать вещи.

“Я и не знала, что ты так любишь искусство”, - сказала она, расставляя книги на нижней полке.

“Как ты думаешь, что такое архитектура? Это функциональное искусство. По крайней мере, лучшее из неё.”

“Я понимаю. Но, наверное, я никогда не думала об этом в таком ключе. Искусство — это скульптуры и картины.”.

“Искусство — это множество вещей. Я имею в виду, что большинство лучших художников эпохи Возрождения были также архитекторами. Микеланджело, Рафаэль, да Винчи. Черт возьми, Брунеллески – тот самый парень, который открыл линейную перспективу”.

“Кто?”

“Ты шутишь, да?”

Она покачала головой.

Я порылся в поисках книги и сел рядом с ней на пол. “Он был худшим неудачником в мире”.

"Хм?"

“Он проиграл в конкурсе Гиберти...”

“Я знаю его! Врата Рая, верно?”

“Верно. Ну, а после того, как Брунеллески проиграл, он устроил настоящую истерику.”

“Похоже на кого-то, кого я знаю”. Она сказала это с усмешкой, но вздрогнула, увидев мою реакцию. “На меня! Я говорила о себе!”

“Аа. Ладно. Извини. Ну, как бы то ни было, Брунеллески продолжил строительство купола Флорентийского собора.” Я листал книгу, пока не нашел то, что искал. -“Видишь? Он использовал катенарные арки, на подобии арки «Врата на Запад» в Сент-Луисе, вместе с «цепями», которые использовались примерно для тех же целей, что и обручи для бочек...”

***