Летний Рыцарь. Лики смерти

Саня заглянул в номер, кивнул и опустил конец четырехфутовой доски на пол; вид при этом у него был вполне довольный. Только сейчас до меня дошло, что он держал ее одной рукой. Ничего себе лапища! Нет, надо, надо заниматься физкультурой.

— Славно, — сказал верзила-русский. — Пойду отнесу эту хреновину в машину и вернусь.

Когда через несколько минут человек-змея очнулся в углу гостиничного номера, мы с Майклом и Саней стояли над ним. Его узкий язык несколько раз высунулся и спрятался обратно; две пары глаз шарили по помещению.

— Где я прокололся? — прошипел он.

Последнее слово вышло у него с явным избытком шипящих звуков.

— Татуировка, — пояснил я. — У отца Винсента на правой руке под мышкой была татуировка.

— Не было там никакой татуировки! — огрызнулся человек-змея.

— Возможно, ее просто залило кровью. Вы допустили глупую ошибку — что ж, можно понять. Большинство преступников не отличаются и такой ловкостью.

Человек-змея зашипел, беспокойно ерзая по полу; у его головы и плеч раздулся капюшон, как у кобры.

Майкл достал из ножен Амораккиус, Саня — Эспераккиус. Оба клинка залили человека-змею белым светом, и тот с шипением забился поглубже в угол.

— Чего вы хотите?

— Поговорить, — сказал я. — Видите ли, так все складывается, что вопросы задаю сейчас я. А вы отвечаете. И пока вы на них отвечаете, мы все будем довольны друг другом.

— А если не стану? — прошипел человек-змея.

— Мне достанется змеиная кожа на новую пару башмаков.

Змеиный хвост задергался, свиваясь в кольца и раскручиваясь. Глаза, однако, не отрываясь смотрели на двух Рыцарей.

— Спрашивай.

— Насколько я понял, дело происходило следующим образом: ваша милая компания как-то пронюхала о том, что Церковных Мышей наняли похитить плащаницу. Вы решили, что сможете перехватить ее прежде, чем они вывезут ее из Европы, но промахнулись. Вы поймали Гастона Лароша, но плащаницы у него не оказалось. Вот вы и пытали его до тех пор, пока он вам все не выложил.

— А после того как он это сделал, — вставил человек-змея, — Никодимус отдал его порезвиться своей маленькой сучке.

— Приятно, наверное, видеть отца и дочь, орудующих рука об руку. Короче, вы узнали все, что было известно Ларошу, убили его и подбросили тело туда, где ни у кого, кто бы его ни нашел, не осталось бы сомнений в том, куда вывезли плащаницу. Вы решили предоставить смертным самим найти ее для вас, а потом отобрать.

— Черная работа. Не царское это дело — тряпку искать.

— Обижаешь, морда змеиная. Так или иначе, вы узнали, кого в Чикаго послал Ватикан. Бедного отца Винсента вы перехватили в аэропорту сразу после прилета. Ты и занял его место.

— Ну, это и ребенок бы догадался, — прошипел динарианец.

Я придвинул стул и уселся.

— А вот дальше все становится интереснее. Потому что вы решили нанять меня. Зачем?

— А ты как думаешь?

— Чтобы присматривать за Рыцарями, — предположил я. — Или чтобы отвлечь их, чтобы они попытались не допустить меня к поискам. Или, может, вы решили, что я и впрямь смогу найти для вас плащаницу. Возможно, по всем этим трем причинам сразу. Какой смысл делать что-то по одной причине, когда все три подходят? Вы ведь даже дали мне образец ткани, чтобы увеличить шансы на успех. — Я откинулся на спинку стула. — Вот тут-то я и заподозрил подвох. Я рассказал Марконе о том, как его новый громила палил в меня, и он моргнул.

— Не понимаю, о чем это ты, — заявил человек-змея.

— Марконе был покупателем.

Презрительный смех вырвался изо рта человека-змеи.

— Смертный. Только и всего.

— Ага. Так вот этот смертный понял, что отца Винсента подменили, и он послал убийцу застрелить тебя. Этот новый парень у студии Фаулера стрелял не в меня. Он охотился на тебя.

— Не может быть, — сказал человек-змея.

— Не заносись, безногий. Марконе тоже не вчера на свет родился.

— Уверен, ты просто счастлив своей сообразительностью, чародей.

— Дальше все проще, — лучезарно улыбнулся я. — Смотри-ка: Никодимус не выболтал почти ничего, если не считать того, что времени у него в обрез и что ему нужна жертва для какого-то сверхъестественного обряда. А вот его дочка прокололась. Она спросила, не нужна ли ему серебряная чаша. Церемониальная чаша — и, если кого-то интересует мое мнение, я бы предположил, что она предназначена для крови. Для топлива этого ритуала.

Змеиный хвост задергался беспокойнее.

— Сдается мне, отец Винсент служил для разогрева. Испытанием. Я думаю, он привез с собой два фрагмента плащаницы, и вы использовали один из них для фокусировки морового проклятия, которое наложили на него. Убедившись, что это действует, вы начали охоту на саму плащаницу.

— Ты ничего не знаешь, чародей, — произнес человек-змея. Светящийся знак на его лбу мигал в унисон с верхней парой глаз. — Ты жалок.