Летний Рыцарь. Лики смерти

Я как раз проезжал мимо садового дворика, когда окна машины разом замерзли. Все произошло в считаные секунды: в уголках стекол расцвели кристаллики льда; они росли словно цветы в замедленной съемке — до тех пор, пока не заполнили всю поверхность окон, отрезав меня от внешнего мира. Температура упала никак не меньше чем на пятьдесят градусов, и двигатель снова чихнул. Он наверняка заглох бы совсем, не прибавь я газу. «Жучок» дернулся вперед, и мне пришлось опустить окно и высунуть голову вбок, чтобы хоть как-то видеть происходящее.

Дендрозлыдень вынырнул из тумана и с размаху опустил кулак — огромный, сучковатый, похожий на чугунную бабу, которой сносят здания, — на мой многострадальный «жучок». Удар смял крышку багажника, как фольгу, и с такой силой продавил рессоры, что шины протестующе завизжали, цепляя за кузов. Я больно стукнулся грудью о рулевую колонку и на некоторое время утратил способность дышать.

Будь у моего «жучка» мотор спереди, как у всех нормальных машин, тут бы нам и конец пришел. Удар швырнул бы самую тяжелую часть машины вниз, легкий зад задрался бы, и я — естественно, не пристегнутый ремнем — закувыркался бы по салону, словно кусок попкорна.

Однако у старых «фольксвагенов»-то мотор сзади! В результате тяжелая часть моей машинки подскочила вверх и тут же плюхнулась обратно.

Я вдавил педаль газа в пол, и мотор «жучка» послушно взревел. Каким бы большим и сильным ни был этот дендрозлыдень, весом он уступал бы обычной туше такого роста. Едва задние колеса коснулись асфальта, «жучок» прыгнул вперед и врезался сплющенным багажником в дендрозлыдня.

Тварь испустила вопль — возможно, от неожиданности и наверняка от боли. От бампера и искореженной крышки багажника полетели искры, потом повалил дым от обожженной соприкосновением с железом шкуры фэйри, и дендрозлыдень рухнул на крышу «жучка».

Не убирая ноги с газа, я как мог удерживал руль одной рукой. Смотреть вперед я по-прежнему мог, только высунув голову в окно. Дендрозлыдень снова вскрикнул, и магическая энергия сгустилась вокруг него облаком, от которого мои волосы встали дыбом, но старый добрый «жучок» не поддался гнусному колдовству и протащил злобную тварь вдоль всего фасада «Уолмарта».

— Считай это расплатой за все телефонные столбы, — шепнул я «жучку» и ударил по тормозам.

Дендрозлыдень слетел с моей машины, прокатился по асфальту и с полным боли воплем врезался в металлический мусорный бак, подняв клубы пыли и зловонного дыма. Из двух фар «жучка» уцелела только одна, да и та неуверенно мигала.

Я врубил заднюю передачу, отогнал «жучок» на несколько футов и снова сдвинул рычаг на нейтральное положение. Потом дал газ и бросил машину на чудище. На этот раз я был готов к удару и успел сгруппироваться. Столкновение вышло приятно громким. Дендрозлыдень сдавленно заскрипел, но что произошло, я понял, только сдав машину назад и крутанув руль так, чтобы посмотреть на поле боя в боковое окно.

Я разорвал гадину пополам, зажав ее между помятым, покрытым инеем «жучком» и металлическим мусорным контейнером. Хвала звездам, это был не какой-нибудь вшивый пластик. Ноги лежали у контейнера — точнее, не ноги, а бесформенная груда корявых ветвей и земли. Руки же в бессильной злобе тянулись ко мне и колотили кулаками по асфальту в нескольких ярдах от меня.

Я сплюнул в окно, развернул машину и поехал забрать Мёрфи.

Я выпрыгнул из машины, но мне пришлось дернуть правую дверцу изо всех сил, — наверное, ее заклинило от удара. Мёрфи встала, опираясь на стену, и широко раскрытыми глазами уставилась на «жучок»:

— Что, черт возьми, случилось?

— Это растительное чудище.

— Растительное чудище? Скорее снеговик какой-то.

Я поддержал ее за локоть:

— Я с ним разобрался. Пошли.

Мёрфи негромко охнула от боли, но поковыляла к машине. Я собирался помочь ей, но тут она вдруг крикнула: «Гарри!» — и оттолкнула меня в сторону.

Дендрозлыдень, вернее, верхняя его половина каким-то образом ухитрилась выползти из тумана, и теперь его длинная, толстая рука-лиана тянулась ко мне. Я отпрянул и сделал попытку заслонить собой Мёрфи.

Бесполезно. Гадина сграбастала меня. Я ощутил, как пальцы — каждый толщиной со ствол молодого деревца — хватают меня за горло и, как щенка, отрывают от Мёрфи. Другая лапища перехватила мне ногу. Меня подняли в воздух и принялись разрывать на части. Не спеша.

— Проныра длинноносый. — Нечеловеческий голос исходил откуда-то из района светящихся зеленых глаз дендрозлыдня. — Тебе не стоило лезть в наши дела. Ты даже не представляешь, что поставлено на карту. Так и умри невежей.

Остроумно ответить не получилось — в глазах потемнело, а мысли начали путаться. Я попытался собраться с силами, чтобы активировать браслет, но, стоило мне сделать это, послышался шелест листьев, скрип дерева — и лопнувший браслет соскользнул с моего запястья. Я попытался сложить какое-нибудь другое заклятие — и тут же пожалел об этом: это лишило меня концентрации сил для защиты от заколдованного тумана. Мысли в голове путались все сильнее, и я не думал уже ни о чем, кроме пронзавшей меня раскаленным железом боли.