Лето 1977 [СИ]

То, что ответ школьника будет настолько замороченным, Иван Павлович себе не представлял и поэтому, закрыв в очередной раз рот, проникся к юноше, тянущемуся к знаниям всей душой.

— Саша, вот поставь пожалуйста рядом со своим списком цифры. От одного до трёх по приоритету. Я завтра постараюсь тебе несколько книг достать. Ну, а пока их прочтёшь, попробую достать и остальную литературу, — сказал «проф» и протянул мне листок.

Я наугад поставил цифры. Какая мне разница, какие книги он сможет достать. Главное было, чтоб меня запомнили.

— А чем ты ещё увлекаешься? — решила поучаствовать дискуссии библиотекарь.

— Музыка и спорт.

— Просто эталон советской молодёжи, — сказал профессор и осёкся, вероятно вспомнив, что я могу продолжить демагогию и вновь начать «задвигать телеги» и про советскую молодежь, и про страну Советов, и про роль партии и правительства, и про роль лично горячо любимого… а вспомнив, протёр носовым платком вспотевший лоб и быстро сменил тему.

— Да, спорт — это хорошо. И музыка — это замечательно. Молодец. Какое же замечательное поколение мы воспитали, — сказал вслух «проф», и в этот момент перед его глазами встала картина студентов-шалопаев из института, где он одно время преподавал и его передёрнуло.

— Иван Павлович, а вы чем занимаетесь, — вывел из задумчивости профессора мой голос и тот встрепенулся.

— Я? Работаю， конечно. Работаю в одном НИИ, — солидно сказал он.

— А в какой области трудитесь? Если， конечно, это не секрет.

— Ничего секретного нет. Работа， связанная с химией. Изучаем высокомолекулярные соединения. Ищем， в общем.

— И что ищете? Находите?

— Бывает! — не без гордости сказал он. — Вот к примеру, сейчас появилась неплохая перспектива попробовать выделить именно такое высокомолекулярное соединение с помощью лазера… — химик замолчал. — Тебе, наверное, всё это вряд ли интересно? — спросил он, вероятно забыв, что по легенде, мне интересно всё. Что ж, напомним.

— Нет-нет， отнюдь, очень интересно. И как же вы собираетесь это делать?

— Ну, тут дело в том, что… — «Проф». пустился «во все тяжкие»， показывая и доказывая мне， что углеродные нанотрубки замечательны своим структурным совершенством и разнообразием приложений… и т. д. и т. п.

В общем， было ясно, что ничего неясно. В химии я разбирался слабо. Поэтому просто запоминал, о чём говорит собеседник.

«Нужно будет глянуть в планшете, что там за нанотрубки такие и почему открытие забуксовало», — решил подсобить гостеприимному хозяину я.

Через полчаса, за которые я успел съесть два бутерброда с красной икрой и одно пирожное, профессор, исписав полтетради успокоился и замолчал.

— Да, химия — замечательная наука. Недаром ей так много уделял внимания Михаил Васильевич Ломоносов, — поднял я передающееся знамя очковтирательства и начал ответный монолог. — Известно, что он очень любил этот увлекательный предмет и даже в 25 июня 1745 года ему было присуждено звание профессора химии. По нынешним временам это равносильно, как стать академиком. Ломоносов очень увлекался в своей лаборатории изучением стекла и фарфора. Он провел более трёх тысяч опытов. В своей работе «Элементы математической химии», изданной в 1741 году Михаил Васильевич писал…

Через 20 минут я решил закруглятся, а то наверняка рты у слушателей будут болеть, ибо открыты они были всю мою лекцию.

— Во， Эмма, память у парня! Шпарит без шпаргалки. Просто диву даешься, когда слушаешь. Молодец! — уже перейдя в разговоре с супругой на «ты», сказал Иван Павлович， показывая на меня открытой ладонью руки «ленинским» революционным жестом.

* * *

Мы просидели ещё минут 15–20， кушая эклеры и болтая о современной музыке. Конечно же, никакие «The Beatles» или， упаси Господи， «Rolling Stones» профессору, как и его супруге не нравились. А вот песня «Валенки» в исполнении Ольги Воронец была им очень по душе.

Также им очень нравились песни из советских фильмов: «Девчата», «Весна на Заречной улице», «Трактористы». Эти фильмы, как и песни， мне тоже очень нравились, и мы с удовольствием некоторые из них спели.

Как-то сам по себе разговор стих. Повисла минутная пауза и я ей решил воспользоваться.

— Большое спасибо за завтрак и приятную беседу. Извините, но мне пора, — поднимаясь， поблагодарил я добродушных хозяев.

Особо сильно отговаривать меня не стали и， попрощавшись ещё раз， я одел сандалии и поехал домой.

Глава 15

— Ну и что ты об этом скажешь? — спросила Эмма Георгиевна через минуту мужа, после того как закрыла дверь за странным визитёром. Супруг сидел за столом в задумчивости и был явно не в своей тарелке.

— Не знаю, что и думать， Эмма, — «фамильярно» ответил ей Иван Павлович. — Если б не его возраст, я подумал бы, что разговариваю по меньшей мере с каким-нибудь учёным-профессором. Ну, или на худой конец каким-нибудь доцентом. Если б я закрыл глаза и общался с ним, не видя его, то был бы уверен, что званий и знаний у него уж никак не меньше， чем у меня. Кстати, ты заметила, как он держался?

— Обычно, как подросток.