Лето 1977 [СИ]

— Нет, не как подросток! Не как подросток! Он держался с нами, как с равными. Всё бы ничего, но ему всего 15. Представь, всего 15! Если бы не его возраст, можно было бы предположить, что он, быть может, иностранный шпион!

— Э-э-э… — офигев от неожиданности удивлённо «проэкала» жена.

— Да-да, не удивляйся! Именно шпион! Шпион, внедрившийся к нам для получения информации о СССР! Причем прекрасно подготовленный шпион! Вот только… Что может заинтересовать иностранную разведку у тебя в библиотеке? Гм… Ни-че-го! Ответ очевиден, ничего! Возможен вариант, что через тебя подбираются ко мне, но и моя работа не секретна. Опубликованы тысячи статей. Тема, которой мы сейчас занимаемся известна уже с 1970 года. В 1971 году японцы опубликовали некоторые результаты. В 1973 году уже мы теоретически обосновали гипотезу о новом классе ингибиторов деструкции полимеров и тоже опубликовали. Ничего секретного, всё в открытом доступе. Тогда зачем? — он смотрел на жену и ждал от неё ответа.

— Иван, ведь мы сами его пригласили. Он не напрашивался, — с ответной «фамильярностью» напомнила она.

— Ну и что?.. Психология или гипноз, — отстаивал идею с вражеским агентом, муж.

— Ну ты ещё и про гадание на кофейной гуще вспомни, — усмехнулась жена. — Ты же знаешь, это антинаучно. Эх ты, учёный, — проговорила она и присев к нему на колени погладила его по голове.

— Н-да… Что-то я, наверное, всё же перебарщиваю с иностранной агентурой у нас в квартире. А как было бы здорово поймать шпиона, — мечтательно произнёс «проф». — Кстати, что там ещё было в листке? Ну-ка…

Он держал одной рукой её за талию, а другой взял листок со списком литературы, которую хотел бы прочитать таинственный незнакомец.

— Ох， ёлки-палки… Про корабли-то я забыл спросить! Зачем корабли-то ему понадобились? Что он собрался исследовать-то в свои годы? Насмотрелся приключенческих фильмов, начитался книг про пиратов и решил стать «Пятнадцатилетним капитаном»? Скорее всего, — усмехнулся химик, который и сам любил этот жанр в литературе.

— Не знаю, я как-то тоже забыла спросить, — задумчиво произнесла жена.

— Ну и ладно, — сказал муж и вздохнул. — Принесу я ему пару книг тридцатых годов. Там уж точно нет ничего секретного. А как прочитает, пообщаюсь с ним. Посмотрю, понял ли он вообще там что-нибудь, — сказал он и положил листок на стол.

— Когда будешь отдавать книги, не забудь спросить про корабли, — напомнила она и поцеловала супруга.

— Ну, книги, наверное, я всё же принесу домой. Позвонишь, скажешь, чтобы зашёл к тебе в библиотеку. Мне недосуг с ним встречаться. Работы много. Так что и про корабли спроси ты, — сказал Иван Павлович и нежно поцеловал любимую жену.

У профессора стало прекрасное настроение и он уже решил пригласить супругу на прогулку, когда услышал вопрос:

— А мы на юг в этом году поедем?..

— А-а-а!!!..

* * *

Вчера, когда мама увидела меня такого красивого, всего разодранного и забинтованного, то отмазывался я, наверное, с полчаса. Вопросов было выше крыши. К вечеру разболелся раненый локоть. Но вот с утра почти ничего не болело. Все раны нормально подсохли и не кровоточили. Нога, как ни странно, тоже не болела. Поэтому, когда ехал домой на метро, то решил выйти на одну остановку раньше и прогуляться пешком.

Народу на улицах достаточно много. По дороге решил зайти на почту. Облом. Сегодня же воскресенье — почта не работает. Выходной. Вот， блин, забыл. Зря раньше вышел получается.

«Ну хоть прогуляюсь», — успокоил себя путешественник и тут же обнаружил ещё один облом. Хозяйственный магазин, ввиду всё того же воскресенья, наверняка тоже не работает. Тоже выходной. Короче — двойной облом — не купил ни билетов спортлото, ни белых обоев.

Обои мне были нужны потому, что я решил сделать у себя в комнате небольшой ремонт. На это дело мама вчера мне выделила десять рублей. Но вот то, что магазины по воскресеньям в основном не работают — забыл. Как говорится кому-то хрен, а нам всегда два. Вздохнул и пошёл в сторону дома.

До пяти вечера было ещё много времени, и придя домой, улёгся на диван и решил полазить в интернете.

* * *

ДК завода ЗИЛ. Вечер.

На стене в коридоре я увидел ватман, на котором было написано гуашью — ВИА «Музыкальная юность». По углам были нарисованы музыкальные инструменты, барабаны и гитары. «Креативненько», — подумал я, а в слух произнёс:

— Нетолерантненько.

— Что, прости? — переспросил меня Антон. Именно он ходил встречать меня на проходную.

— Нетолерантно, говорю. Почему у вас ансамбль называется именно «Музыкальная юность»? А старость разве музыкальный быть не может? Или старики не любят музыку и не поют? — уточнял я, когда мы зашли внутрь репетиционной студии, где находился только Мефодий. Антон смутился, внимая лекции.

— Ну подумайте сами. Что им остается, если не петь? Что? Пить?! — закончил я свою отповедь и улыбнулся. Через секунду все засмеялись, приговаривая: «Да， точно, «ха-ха-ха-ха-ха»! Молодец!».