Лето

Она плачет над их бесстрашными натурами, над их разъездами, над тем, как Арт сидит рядом с ней в поезде, в автобусе, над тем, как они оба захлопывают дверцы новой машины и отправляются в путешествие: она – на водительском сиденье, Арт – распластавшись на заднем, как ему нравится, ведь это напоминает о детстве.

От избытка любви у Шарлотты уже забился нос.

Она сидит на постели, дышит ртом и скучает по матери, которая умерла в 2012-м, и по отцу, который ушел годом позже.

Боже мой.

Теперь она осталась вообще без семьи.

Живет в доме чужой какой-то семьи, не своей.

Шарлотта закрывает руками лицо и беззвучно плачет в ладони.

Перестань.

Возьми себя в руки.

Слава богу, они уже умерли и этого не застали, а ты не волнуешься из-за них, сидя здесь.

Встань. Спустись на первый этаж.

Помоги Айрис.

Шарлотта не шевелится.

Снаружи день продолжается, несмотря ни на что, множество птиц занято своими делами в воздухе и т. д.

Шарлотта сидит в темноте.

Она смотрит сбоку на палец, но в темноте нельзя разобрать, идет кровь или нет.

Шарлотта смотрит на полоску света, все еще пробивающегося из-за края шторы.

Будь у Шарлотты клейкая лента, она бы приклеила штору к оконной раме, чтобы этот свет не пробивался.

Наверное, клейкая лента есть внизу.

Но за ней придется спускаться.

Ладно. Есть два стула. Одним приперта дверь. Шарлотта могла бы взять второй, поставить на его спинку подушку и прислонить ее к шторе, чтобы штора прижалась к окну. Тогда полоска света исчезнет.

Шарлотта встает, снимает со спинки стула футболку с надписью «Руки прочь от киски Арта», швыряет ее в угол комнаты. Шарлотта поднимает стул. Переставляет его к окну. Берет подушку и устанавливает ее.

Света становится меньше.

Шарлотта. Да. Шарлотта.

Когда-то считавшая себя настоящей революционеркой.

«Все должно измениться. Все».

А теперь? Все изменилось.

Хотя Айрис и сомневается.

«Боже, но есть ведь столько всего, о чем ты должна написать в блоге», – Айрис повадилась говорить это всякий раз, когда замечала Шарлотту возле компьютера.

Шарлотта отправила трех других человек из команды «Арта на природе» по домам еще до карантина.

Зачем ты это сделала? – сказала Айрис.

Им нужно побыть с семьей, – сказала Шарлотта. – И в любом случае мы не должны сожительствовать с таким количеством народу.

Они нам нужны, – сказала Айрис. – Они могут работать из дома? Вы все должны писать о нехватке СИЗ[67]. О запоздалой реакции никчемного и рассеянного правительства, которое никогда, ни минуты, не думало о том, что в конце концов оно будет чем-то управлять. Которое думало только о том, как бы поскорее демонтировать государство. Которое думало, что все будет таким взрывом: они во власти, заколачивают кучу бабла для себя и своих дружков.

Угу, – сказала Шарлотта.

Ты должна писать о том, сколько людей умерло и еще умрет в нашей стране из-за циничной беспечности этого правительства, – сказала Айрис. – Оно говорит, двадцать тысяч смертей – это хорошо. Хорошо!

(У Айрис друзья в Италии, которые рассказали, как быстро развивалась катастрофа.)

Свяжись с командой, – сказала Айрис. – Поручи им написать. О том, что владельцы хедж-фондов уже заработали на происходящем миллиарды. Миллиарды переходят на их счета благодаря потерям других людей, пока медсестры, врачи и уборщицы вынуждены надевать на себя мусорные мешки. Мусорные мешки. Правительство обращается с ними, как с отбросами. Служба здравоохранения не довольна тем, что оставляет людей умирать. Вот и вся разница между нею и правительством, которое с радостью подсчитывает свое так называемое поголовье, как будто мы скот, а они считают нас своей собственностью и вправе отправлять тысячи на убой, лишь бы денежки продолжали поступать. Брюзгливые, полностью зацикленные на Брекзите и своей инфантильной мании принимать предложения помощи и оборудования от наших соседей. Могу поспорить на что угодно, они поручают своим дружкам-специалистам по данным, консультантам и приятелям в гугле моделировать данные о пандемии, а сами вешают всю эту лапшу про «дух Дюнкерка» на уши публике, которую они охмуряют.

Угу, – сказала Шарлотта.

Напиши о том, как люди, которых никогда не ценили по достоинству, все вместе скрепляют страну, – сказала Айрис. – Медработники и обыватели, доставщики, почтальоны и почтальонки, люди, работающие на заводах и в супермаркетах, те, что держат наши жизни в своих руках. Напиши об этом. Всесильные выпускники Итона в очередной раз посрамлены, а кроткие оказались в конечном итоге реальной силой. Поверь, сейчас все может пойти в ту или в другую сторону, нам нужно об этом задуматься, причем поскорее, и нам нужно поскорее объединиться, ведь я знаю по опыту, всесильные не любят, когда кроткие возвышаются.

Но в чем объединиться?

В самоизоляции?

Шарлотта качает головой.