Лето

Райский тёплый день, на аллеях цветут розовый шиповник и дикие белые розы. В детстве я держала у себя гусениц и кормила лепестками шиповника. Денис прислал эсэмэску с гор из места, где была связь. Мама уехала в город на пару дней отдохнуть от нас. Сегодня мы купались в озере – мы с Гошей впервые в этом году, а Егор впервые в жизни. До обеда ходили на Малое Борковское. Там на пляже появилась тётенька, продающая горячую кукурузу. Егор поначалу боялся заходить в воду, а потом его было не вытащить из озера. А вечером ходили на Большое Борковское, Коскиярви, самое большое озеро из местных, очень красивое, с островом; говорят, на дне его затонул танк. Там мы снова купались, играли в пришвартованной к берегу лодке, смотрели на кроликов в загончике, Егор катался на детском квадроцикле, и мы с ним полчаса прыгали на батутах. Ребёнок был в восторге, особенно от батутов. Развлекательная программа была выполнена и перевыполнена. Вернулись домой усталые, счастливые, накупавшиеся, наигравшиеся.

Шестой день без антидепрессанта. Спала хорошо, ем нормально. Весь день была жара под 30 градусов, а вечером, только мы собрались на озеро, началась страшная гроза, настоящее светопреставление, репетиция апокалипсиса. Гоша сказал, что с детства такого не видел. Вначале с неба лились мощнейшие потоки воды, громыхало, сверкали молнии, а потом пошёл град, очень крупный, размером с пятирублёвую монету. Весь участок был в градинах, потоки воды текли по дорожкам. Гроза шла волнами, то усиливалась, то ослабевала. Однажды я попала в такую грозу в горах, выпал град размером с перепелиное яйцо, небо стало чёрным, а я как раз была наверху перевала, в Саянах.

Мы с Гошей и Егором долго стояли на крыльце, смотрели на грозу, на град. Я считаю град благим символом для Егора, его стихией: когда он родился, выпал град. Я вынесла стул на крыльцо, взяла тетрадь, стала писать под грозу. Гоша, любуясь ливнем и градом, сказал, что гроза вернула его во время, когда самым громким звуком для человека был гром, а не хард-рок. Потом Гоша играл на крыльце на мандолине, и звук мандолины разносился по дождевому саду, а во мне гроза пробудила желание мыться – как в детстве, когда мне мыли голову в грозу, – и я пошла в душевую. Гроза к тому времени уже улеглась, остался небольшой дождик.

Утром мама рассказала мне, что вчерашней грозой убило ребёнка, он был с родителями на пляже в Петергофе, там тоже была эта гроза, и в него попала молния. Лучше бы я не знала про это. Сразу – погружение во мрак. А сейчас надо держать себя в руках. Седьмой день без антидепрессанта, состояние приличное, есть боли, но они с этим не связаны. Надо не сорваться, если проживу две недели без антидепрессанта – значит, отмена удалась, надо будет браться за отмену нейролептика.

Егор просит меня перед сном: «Мама, защити меня!» Я его обнимаю, успокаиваю, он боится, что придёт кто-то страшный, напугает его, может быть, сделает кусь. Я говорю Егору, что я с ним, что «мама всегда защитит тебя», и с ужасом при этом понимаю, что это не так, что я не всегда смогу защитить его. Я хочу защищать его всегда, но понимаю, что он должен расти, становиться сильным, учиться защищать себя сам, а я не всегда смогу быть рядом.

Приезжал Дима, и мы поехали на его машине на Ладогу с Егором и Гошей. Ладога от нас относительно недалеко: доехали до Сосново, потом до Запорожского и углубились в лес. Там есть очень красивый пляж рядом с базой «Золотой берег»; я там уже была на машине с Надькой, её тогдашним мужем и Денисом. Лес там очень чистый, только сосновый, с черничником и мхом между стволами, такой идеальный сосновый бор. Гоша сказал, что это «арийский» лес – нет никакого смешения, только сосна, и что это очень красиво и непривычно. Обычно всё-таки и ёлки, и берёзы есть, а тут – сосны, и всё. Ладожское озеро издали казалось синим. В лесу рядом с ним разбросаны домики базы, а там, где база кончается, на диком песчаном пляже, стояли машины и палатки между деревьев, было много отдыхающих. День был жаркий, но рядом с Ладогой было прохладно, ветрено, купаться в ней не хотелось, песок на пляже под ногами был холодным. Дошли до места, где в Ладогу впадает река Бурная, которая вытекает из Суходольского озера, там широкая протока. Потом вышли посмотреть на реку Бурную на обратном пути, когда уже ехали в сторону Сосново. Там обрыв над рекой, под которым стоят рыбаки, а река широкая и действительно вся бурная, в порогах, и мы видели, как по реке, по порогам с трудом движутся моторные лодки. Егору больше всего запомнились волны на Ладоге, бьющие о берег. Он сказал, что впервые видел волны.