Лето

На следующее утро мне заказали такси, чтобы оно отвезло меня в город. Водителем был молодой таджик по имени Алик. Он сказал мне: «Зачем тебе в центр города? Поехали, я тебе покажу такие места, куда ты сама не доберёшься». И мы поехали. Алик повёз меня на Эгершельд, на полуостров Шкота. Там есть дорога, уходящая прямо в море, – она ведёт к старому маяку. Раньше эта дорога доходила до самого маяка, но сейчас она перед ним обрывается, разрывается морем, и до маяка пешком не дойти. Рядом с морем там камни, валуны, вдали видны дома на зелёной пологой сопке, мост через море, корабли. Там, где эта коса, идущая прямо по морю, обрывается, можно дальше идти до маяка по воде. Но ходить по воде никто не умеет, поэтому никто туда не идёт. Дальше Алик повёз меня в район Змеинка, находящийся рядом со Змеиной сопкой. Говорят, там все друг друга знают, пенсионерки сидят на лавочках, на школьных дискотеках разбиваются сердца и завязываются отношения на всю жизнь, там есть узкая дорога между двумя сплошными рядами подпорных стенок, где в девяностые молодые гопники натягивали чёрные колготки с прорезями для глаз и вырывали сумки у прохожих. Алик отвёз меня на пляж Змеинки, рядом с базой «Русалочка». Это уютное тихое место, песок, лавочки, пустые раздевалки, детская площадка. Там хотелось сидеть на лавочке у воды, смотреть на море. Потом мы поехали в центральную часть Владивостока на набережную. Прошли набережную целиком туда и обратно. Она очень похожа на набережную в Ялте – прогулочная нарядная зона с множеством людей. Погода была совсем летняя, +26. Многие купались. Там были карусели, фонтаны, катамараны. Потом Алик отвёз меня в забегаловку для таксистов, и там я ела шурпу, а после подвёз меня к скверу, где проходили мероприятия фестиваля. Алик сказал: «Когда у вас закончатся ваши мероприятия, пошли с тобой танцевать на всю ночь, сегодня пятница, весь город гуляет». Я ответила: «Я не смогу, буду общаться с коллегами, а потом поеду в гостиницу», – но Алик всё равно мне потом вечером звонил, предлагал идти танцевать, я вежливо отказалась. Тем вечером я участвовала в поэтических чтениях, посетила два мероприятия Димы Данилова, потом мы с ним сидели в каком-то баре и очень хорошо разговаривали о жизни и поэзии, а через некоторое время к нам присоединился ещё молодой театральный режиссёр из Москвы и девушка-драматург из Владивостока. Они объясняли мне значимость Майкла Джексона, а я говорила, что никогда его не слушала, а слушала Летова, и ещё мы говорили о том, что чувствуем, когда находимся рядом с картинами Ван Гога. В гостиницу я приехала поздно ночью на такси.

На следующий день профессор Дальневосточного университета, специалист по бизнесу, который был на моих поэтических чтениях и кричал из публики, что меня надо объявить королевой поэзии, вручил мне замечательный подарок – небольшую коллекцию камней (разных видов песчаника) и фрагмент ракушки со сросшимися створками гребешка и устрицы, которые он сам собрал на дне Японского моря. Потом меня вместе с другими участниками фестиваля посадили в микроавтобус и повезли километров за триста от Владивостока – в Хасанский район Приморского края, на полуостров Гамова, в бухту Витязь, где мы должны были переночевать на базе отдыха. Профессор бизнеса, подаривший мне камни, сказал, что это самое красивое место в Приморском крае. Мы ехали много часов, по плохой дороге, в одном месте машина встряла, долго ждали другую машину, в которую мы все пересели, и всю дорогу жена известного писателя-фантаста страшно по этому поводу ругалась, кричала на девушек – организаторов поездки: «Девочки, так нельзя, двойка вам, это хуйня, это безобразно организовано!» Известный писатель-фантаст и его жена вообще, насколько я поняла, были обеспокоены темой негров. Во время ужина на базе, когда нас угощали разнообразными морскими деликатесами, жена писателя-фантаста решила произнести тост: «Я предлагаю выпить за самое дорогое – за детей, – сказала она и тут же уточнила: – Кроме детей-негров, конечно». «Я буду пить за всех детей, и за детей-негров тоже», – сказала я. «Как, и за негров?» – удивилась она. «Да, и за негров», – подтвердила я. «Ладно, – сказала она, – главное, чтобы они оставались в своих естественных местах обитания, а так – пусть будут». На обратном пути на следующий день писатель-фантаст в газели тоже изложил своё кредо: «Я против негров, я против, чтобы к нам приезжали всякие черножопые. Мне есть вообще дело только до своей страны, все остальные страны меня не интересуют. Пусть они там все хоть съедят друг друга. Я – имперец, меня волнует только наша Империя. А на них всех надо сбросить ядерную бомбу». «Вот ты против негров, – сказали ему, – а если приедет какой-нибудь негр и скажет: я хочу быть русским, я – русский, что, нельзя?» «Если хочет быть русским – тогда, конечно, можно, – ответил писатель-фантаст, – тогда к нему надо относиться как к русскому, будь это хоть пожилой негр».