Лето круглый год

Под козырьком крупного книжного магазина скопилось много народа, человек 50 или больше, которые носа из-под козырька не высовывают. Козырек тянется метров на пятнадцать. Перед толпой бодренько шагает взад-вперед тетка-продавщица, покрикивая: "Сомбрийяс – парагуас, сомбрийяс – парагуас!" То есть покупайте, сеньоры, зонтики! И призывно смотрит на публику. Публика сопровождает ее хождение безнадежным взглядом, посматривая время от времени вверх, вздыхает, но зонтики упорно не покупает: "Сомбрийяс – парагуас, сомбрийяс – парагуас!"

***

Кстати, вот, одно из отличий российской жизни от колумбийской: в России переезд – это что-то. А здесь народ снимает квартиры и меняет их каждые полгода. Редко кто через год. Свои полтора стула с поломанной кроватью перевез – и весь переезд.

***

Идет колумбиец. Никого знакомых нет. На лице у него написано, что прислушивается он к нехорошему урчанью в желудке, больше ничего на этом лице нет. Вдруг замечает, что кто-то знакомый идет навстречу. Мгновенно на лице появляется славная улыбка. Если урчанье в желудке было сильным, то улыбка пожиже. Это социальная улыбка: у меня все хорошо, у меня плохо не бывает.

***

Одну приехавшую пожилую русскую женщину повели за городом в ресторан. "Что-нибудь пооригинальней, чего я не знаю, здесь есть? Пожалуйста, что у них там самое вкусное – мне." – спросила она. "Есть чичарон," – говорят. А чичарон – это зажареные свиные шкурки с жирком. И приносят женщине зажаренное свиное ухо. Все в волосах. И вот сидит эта женщина и деликатно свиное волосатое ухо грызет-обсмактывает. Часа два смоктала, проглотить все не решалась. А потом в салфеточку завернула и потихонечку, чтобы местных граждан не оскорбить, куда-то в кармашек сунула – выбросить потом.

Страшное дело это – деликатность. Я ее вполне понимаю. Меня вот также супчиком местным, довольно дорогим, приготовленным из желудков, пробовали накормить. Ко мне всей душой, а я в нее "Тьфу!": ложку в рот залил и выплюнул тут же: уж больно содержимым этих желудков припахивало.

***

По телевизору наглядно объяснили, почему считается, что в Колумбии живут самые счастливые люди в мире.

Провинция Пасто. Второй день нового года. Идет карнавал, все пляшут и поют. На телевизионном экране, передача с карнавала. Виден вулкан Galeras, извергающийся вулкан, между прочим. От него и до места, где проходит карнавал, всё в дыму. На телевизионной картинке видны молнии, в дыму там и сям светится что-то пылающее, видимо, лава. И что? А ничего. Карнавал продолжается.

***

Длинный переходной дюралевый мост. Сверху печет солнце, снизу поток машин. На мост поднимается толстая мамаша, самозабвенно треплющаяся с толстой подругой. За руку она тащит девицу лет шести, которой мамашины разговоры совсем неинтересны. Девочка упирается, а мать тащит ее, не глядя, за собой. Та начинает не только упираться, но и топать ножками. И вдруг обнаруживает, что мост звенит. Она начинает топать ножками и так, и сяк, прислушиваться – звенит, и даже гудит. И тут она начинает выколачивать на мосту какой-то ритм. Мамаша, все так же не глядя, тянет ее за собой, а ножки ее дочки выстукивают только ей и слышную песенку, приплясывают, мордочка расплывается в счастливой улыбке. Мамаша все так же размеренно тащит ее за собой и стрекочет, стрекочет, стрекочет, а подруга ей отвечает, отвечает, отвечает…

***

Работяга лет тридцати красит снизу сходни с моста. Заслышав стук каблуков, приникает глазом к не слишком широкой щели подмостков, вывернув башку настолько артистически, что не каждая женщина-змея могла бы повторить. Затем отпадает от щели с ярко выраженным разочарованием на физиономии. Пока я проходил мимо, он проделал это трижды. Девицы и дамы здесь ходят исключительно в брючках, мужички тоже. Разве что встречаются шорты типа "трусы домашние, артикул 1326, артель "Закат восхода". И?

***

Моросит мелкий дождик. Идет хмурая пара лет тридцати с пятилетней девицей впереди. Девица не пропускает ни одной лужицы, по каждой шлепает и смачно выкрикивает:

– Ху.. – нет не поднимается палец печатать то, что выкрикивает чертенок, без многоточия. – Ху…! Ху…! Ху…!

А пара тем временем:

– Нет, любовь моя, ты что, не могла?

– А вот и не могла, сердце мое!

– Ху…! Ху…!

– Ах, ты не могла, любовь моя?! ТЫ не могла?! ТЫЫ!

– Сердце мое! Ну как ты не поймешь?!

– Ху…!

– Я все понимаю, любовь моя! Тупая ты, как и вся твоя семейка, любовь моя!

– Ху…! Хуяк!

Прохожие стараются обходить семейство. Тут попадается лужа побольше, и родители получают, наконец, причитающуюся им порцию грязной воды.

– Вы что это, Устед, творите? – строго обращается папаша к ребенку.

– Я ничего, я потихооонечку. Вот, посмотри, как я. А это я случайно, это я не нарочно!

– Как будто я не видел, как ты потихонечку. Вот, брехливая и глупая, вся в свою мать!

– А это еще неизвестно, любимый мой, в кого!

– Ах, даже и в кого, мне, любимая, неизвестно?! Ах…

– Ху…! Ху…! Хуяк!

***