В связи с чем вспомнил сериал о начале кубинской революции, который видел урывками по местному тв. Сериал полудокументальный, даже Кастро слегка смахивал на оригинал. Думается, что все было приближено к тому, что было и в самом деле. И всё было очень странно. На Кубе тогда правил диктатор, который убивал всех кто против. И Куба была большим американским борделем, чему в Штатах многие очень даже радовались, поскольку пуританские нравы и всё такое прочее. И вот группа романтически настроенных молодых людей решает свергнуть диктатора. Молодой Кастро в этом сериале из тех идеалистов, которые быстро вспыхивают от чего угодно: "Да, я сейчас научусь играть на флейте. Всё, с завтрашнего дня начинаю писать стихи!" – с пузиком, здоровенный младенец, обожающий громкие слова. И Че Гевара, кстати, – мальчик-колокольчик, таких в нашу гражданскую тоже было предостаточно, с огнем в глазах и непрерывным потоком слов о свободе и равенстве. А остальные вообще не поймешь какие. И вот компания из сотни человек договорилась, что они едут освобождать Кубу от тирана. Какие-то жалкие винтовочки не поймешь какого века, на самой Кубе их ждет группа с радиостанцией. Арендуют они пароход, которому самое место в ванной плавать, только он туда не поместится, загружаются на него человек 80, остальных капитан не пустил, потому что иначе пароход затонет. И поплыли. И хоть расстояние невелико, но погода плохая. Так что приплыли они с восторженными разговорами и блеваньем за борт неведомо куда. После чего, все так же радостно гомоня, куда-то потрюхали, разыскивая горы. Естественно, что когда такая толпа жизнерадостно галдящих граждан бредет, то это быстро становится известным. И на третью или четвертую ночь всю эту толпу, которая к тому времени дрыхла без задних ног, как и их часовые, окружили полицейские и очень деловито перестреляли почти всех. Кастро, Гевара и еще десяток человек как-то сбежали. На самом деле не очень понятно, кто у них там был лидером до того, но после расстрела стал Кастро. А потом эта группа забралась в горы, а Кастро долго думал, что бы такое сделать, чтобы о них узнали. И в конце концов напала эта группа с еще присоединившимися местными гражданами на солдатскую казарму. Это самый знаменитый эпизод кубинской революции, я о нем многократно слышал. То ли около этой казармы не было часовых, то ли они дрыхли, что принято у всех сторожей безукоснительно, но захватили ту казарму без крови, хоть и с шумом. Думаю, что была бы кровь, они бы там порасстреляли кой-кого в ажиотаже. А тут Фидель произнес трогательную речь, в то время когда толпа повстанцев окружила солдат-полицейских в подштанниках, что это все люди из народа, а потому нельзя их расстреливать, что пусть они идут и несут благую весть о благородных повстанцах, которые не хотят убивать свой народ. Ну и понеслось… А дальше я уже и смотреть не стал. Словом, вот так начиналась другая диктатура, диктатура трудящихся. И всё это было как-то не очень серьезно. Впрочем, и Великая Октябрьская начиналась не так, чтобы уж очень серьезно. Тут и сказке конец, и всем соленый огурец.
Жвачное
Когда дочки были сильно поменьше во все стороны, купил книжку. Кто автор – не помню. В ней был стишок:
Никакого нет резона
У себя держать бизона:
Животное мрачное
И к тому же жвачное.
Вспоминаю его, когда в комментах читаю: "А можно мне спросить?"
Ладно, что жвачное – это само собой, это профессиональное: любой преподаватель приобретает привычку, объясняя, пережевывать многократно, а потом отжевать непонятливому уши и хвост. Мрачности, вроде, за собой не замечал, хоть местным гражданам и режет ухо, что вместо ожидаемого оптимизма в ответ на "Как дела?" слышат, что как-то идут. Их даже забавляет, когда я напоминаю, как один местный профессор скакал на костыле сразу после перелома ноги и жизнерадостно вопил: "Всё хорошо! Всё просто замечательно!" Ну, покусывал изредка за голую пятку, если уж слишком нахально мелькала около носа. Но и то последнее время воздерживаюсь – как голая, так подозрительной чистоты.
Ps Засомневался: возможно, что в стишке было, что "животное жвачное, хмурое и мрачное". Но сути не меняет, только легкая перестановка акцентов.
Улыбнитесь