ЛЕТО – ЛЕТО и другие времена года

И вот в самый нежный момент спектакля из зала раздаётся абсолютно идиотская реплика. Громко, с желанием быть услышанным всеми. Обычно я готов к любым проявлениям и любому поведению, но не в такой момент. Я растерялся и переспросил, потому что неотчётливо расслышал сказанное. Человек самодовольно повторил. Кто-то машинально хохотнул, хотя в целом зал затих, возмущённый выходкой. Я увидел того, кто нарушил ход спектакля. Подошёл к авансцене и рассмотрел молодого, но совсем не юного мужчину во втором ряду. Он самодовольно улыбался. Отвратительно видеть человека с таким глупым и бессмысленным выражением лица и понимать, что почти два часа спектакля он занимался непонятно чем. Непонятно, зачем он здесь сидел, зачем слушал, зачем вообще пришёл. Наверное, он привык ходить на выступления бессчётных производителей смехового мусора, с которыми можно вступить в обмен репликами, и ждал удобного случая…

Я, разумеется, не опустился на его уровень и сделал так, чтобы он больше ничего не посмел сказать. Вряд ли он понял сказанное, но интонацию я подал такую, чтобы он остерёгся что-то ещё вякнуть. Зал меня дружно поддержал, спектакль продолжился, но он серьёзно споткнулся и на какое-то время потерял равновесие. Это ощутили все. И все, кто ко мне подошёл после спектакля, выражали сожаление.

Да, через наглость, глупость и мерзость нужно перешагивать, стараться не обращать на них внимания, но наглость на то и наглость, что делает всё, чтобы об неё споткнулись, а лучше – чтобы об неё разбились. При этом наглость почти всегда неразрывно связана с глупостью.

24 мая

Хочу поделиться историей забавного знакомства.

В Пензе остановился в гостинице, в которой всего два номера, куда селят известных артистов. При заселении мы узнали, что в соседнем номере будет жить Валерий Меладзе, его концерт должен был проходить параллельно с моим спектаклем. Заселился я в гостиницу, поужинал и, совершенно уставший, лёг спать.

Гостиничный номер в отеле ничем не особенный, просто у него, помимо спальни, есть маленькая комната, в которой зачем-то стоят диван, сервант, журнальный столик и чайник. Комната совершенно бесполезная, не думаю, что постояльцы в неё заходят. Лично я не заходил.

Уснул я хорошо, крепко, проснулся же от того, что услышал работающий телевизор и мужской голос. Мне показалось, что кто-то включил телевизор и говорит по телефону как раз в этой комнате с чайником. Я спросил: «Кто здесь?» – но ответа не получил, тогда накинул халат и заглянул в комнату. Там никого не было.

Спросонья я не понял, что звуки доносятся из соседнего номера. Просто стенка такая тонкая, а слышимость такая мощная, что я услышал, что постоялец смотрит канал «Россия 24» и при этом говорит по телефону. (Разрешение на этот рассказ я у Валерия попросил.)

Я услышал, как мой сосед возмущённо выговаривает кому-то в связи с тем, что ему привезли кухню, но какие-то ящики оказались выше на двадцать сантиметров. Дальше я вполне подробно слышал обсуждение этой проблемы. Говорил сосед настойчиво, твёрдо, но без мата и в самых убедительных выражениях.

Я не знал, куда деваться. Я не подслушивал – и не собирался, – но тем не менее невольно присутствовал при разговоре. А мой сосед не знал о том, что его кто-то слышит.

Тем временем разговор о кухне закончился, и сосед стал обсуждать покупку авиабилетов.

Тут я уже не выдержал и набрал по внутренней связи соседний номер. За стенкой громко зазвонил телефон. Сосед – а я знал, что это Валерий Меладзе, – поднял трубку и с удивлением сказал «Аллё!». Удивление объяснимо. В гостиницах артистам по внутренней связи не звонят. Администрация гостиницы всегда предупреждена… Я сказал: «Здравствуйте, я ваш сосед, звоню из-за стенки, меня зовут Евгений Гришковец». Он переспросил: «Кто?» Я снова представился. Тогда Валерий обрадовался, сказал, что хорошо и с почтением ко мне относится, и вообще очень рад. На что я ответил, что тоже давно и с почтением к нему отношусь, вот только я слышу всё, о чём он говорит, слышу, какую программу по телевизору он смотрит, и знаю, что его мебельщики ошиблись на двадцать сантиметров с кухней.

Валерий определённо растерялся, извинился за то, что громко говорит, и обещал говорить тише, на что я в свою очередь извинился и сказал, что он ни в чём не виноват, виноваты тонкие стены и что мы можем даже разговаривать не при помощи телефона. Я добавил, что цель моего звонка следующая: я хотел проинформировать его о том, что всё слышно, и если он намерен обсуждать какие-то секретные и закрытые темы, то за стенкой есть невольный слушатель. Мы оба посмеялись, пожелали друг другу удачных выступлений, и телевизор в соседнем номере был выключен, а сам Валерий, видимо, перешёл в комнату, где у него наверняка тоже стоял чайник, во всяком случае, мне стало его не слышно. В Саратов мы прибыли также в одну гостиницу, но в этот раз Валерий заселился раньше меня, я знал, в какой номер, и, когда мне выдали ключи от соседнего, попросил номер мне поменять. В Саратове мы тоже играли параллельно.