Лето на чужой планете (СИ)

— Папа сделал, — с гордостью сказала Лина. — А дядька Томаш ему помогал. И у нас на ферме теперь такая же. Залезай!

Я скинул комбинезон и шагнул в ванну. Лина повернула вентиль. Из длинной медной трубки полилась струйка воды.

— Осторожно, это холодная, — сказала Лина. — Сейчас.

Она повернула второй вентиль. Струйка воды окрепла. Падая на деревянное дно, она глухо шумела. Лина попробовала воду рукой.

— Вот так. Она быстро наполняется, ты не думай.

Я сел на плоское дно ванны и устало опёрся спиной на пологий борт. Тёплая вода медленно поднималась, скрывая мои ноги. Вот над водой остались только исцарапанные колени, словно два островка. Затем и они покрылись водой.

Лина подошла к двери и накинула крючок на проушину. Расстегнула пуговицы на груди, повела плечами, и платье упало к её ногам.

Мы в изнеможении лежали, тесно прижавшись друг к другу. Тонкая струйка горячей воды, тихонько булькая, падала в пышную душистую пену. Лина осторожно водила шершавой лыковой мочалкой по моим плечам, а я говорил, вспоминая всё, что случилось за эти дни.

Я рассказал Лине про Хирон — розовый пыльный шар, покрытый потоками застывшей лавы. Рассказал, как высятся горные пики, как падают на освещённую землю их острые черные тени. Рассказал про тонкий матерчатый купол, защищающий людей от смертельного ледяного удушья.

Рассказал о бескрайней снежной равнине Северного материка. О колючем ветре, залезающем под одежду, о вечном голоде, который заставляет жадно грызть полусырое мясо. Рассказал о Голосе, который сладко поёт в голове и ведёт к смерти. Рассказал о тёмных лавовых тоннелях и тощих грязных людях, которые никогда не видели солнечного света.

Я рассказал Лине о каменных и ледяных глыбах, которые миллионы лет бесшумно кружат в ледяной пустоте вокруг огненной горошины солнца. О погибших планетах, на которых когда-то давно кипела жизнь, такая похожая на нашу. О немыслимой твари, пирующей на обломках планет и подарившей нам богатство.

Только об одном я промолчал. Там, в поясе астероидов я заглянул за край маленького обитаемого мирка, который был нашим домом. И увидел бесчисленное множество других миров — неизвестных, пугающих и зовущих.

Но Лина, всё-таки, что-то почувствовала. И спросила сама, намыливая мне спину:

— Что ты думаешь делать дальше, Ал?

Я не знал, что ответить, и просто пожал плечами.

— Старший помощник капитана обещал помочь нам с экзаменами в любую школу. А там будет видно, правда?

Руки Лины замерли на моей коже. Я, поднимая мыльные волны, повернулся к ней.

— Всё будет хорошо, правда-правда! Я уверен, что всё будет просто замечательно! Ну, улыбнись, пожалуйста!

Лина улыбнулась и мазнула меня по носу мыльной ладонью.

— Между прочим, девушкам принято дарить драгоценности! А ты так и не привёз мне это платиновое яйцо.

— Не привёз, — согласился я. — Уж больно оно здоровенное.

***

Лучше всего по лесной дороге ходить босиком. На открытых местах песок нагрет солнцем — только что не обжигает ступни. Зато в тени деревьев он приятно холодит кожу. Подошвы ощущают каждую хвоинку, каждый камушек или сучок.

Когда идёшь босиком — весь мир кажется родным и приветливым. Даже солнце светит по-другому. Оно не печёт, а ласково греет. И ветер не рвёт одежду, а лишь сушит капли пота на лбу.

Я связал ботинки шнурками вместе и повесил на шею. Дин предлагал добраться до посёлка на глайдере. Но я предпочёл пройти пешком. Только вдоволь налетавшись в космосе, понимаешь, какое это счастье — неторопливая прогулка по лесу.

Мне позарез нужно было увидеть доктора Трейси. Дин сказал, что всю последнюю неделю она работает в посёлке — берёт повторные анализы у наших жителей. Доктор Трейси пока не смогла разобраться с таинственным белком в крови колонистов. Но разберётся непременно — упрямства ей не занимать!

Говорят, в больницу целыми днями стоит очередь. Больные едут со всей Местрии и по несколько дней ждут, чтобы доктор Трейси их осмотрела. Самых тяжёлых она отправляет в корабельный госпиталь, на попечение Лусии и Йугу.

Я собирался напомнить доктору Трейси, чтобы она поговорила с отцом. В последнее время отношения между ним и Грегором совсем разладились. Об этом мне рассказала Лина. Пока я мотался по лунам и астероидам, она исправно навещала моих родителей и успокаивала маму.

По словам Лины, Грегор дома почти не появлялся. Он вместе с Нормой перебрался на ферму Ирги и Петера, но и там чувствовал себя не на своём месте. С раннего утра до позднего вечера пропадал в поле, приходя в дом только к ужину.

Я ощущал свою вину перед братом. Ну, вот с чего отец вбил себе в голову, что Грегор — не его сын? Как он мог так думать о маме? И эта его идея передать ферму мне. Дурацкая затея, честно говоря! Мне ферма совсем не нужна, а для Грегора в ней весь смысл жизни.

Ну, ничего! Сейчас-то я за руку приведу доктора Трейси к отцу, как бы она ни упиралась. Пусть сама расскажет ему о своих анализах, убедит, что Грегор — мой родной брат. Глядишь, папаша и одумается.