Лето на чужой планете (СИ)

Коллекция Дина всё пополнялась. Банки с жуками и тараканами занимали целый угол в кабинете Интена и грозили расползтись по всему дому. Чучело ящерба с распростёртыми крыльями стояло на шкафу и регулярно падало на голову входившим в кабинет. К тому же, Дин где-то умудрился поймать желтопуза. На второй день желтопуз улизнул из клетки, и мы вздохнули с облегчением, а зря. Чёртову ящеру понравилось жить в доме, полном еды, народа и других развлечений. По ночам желтопуз топал в коридоре и гремел кастрюлями на кухне, а днём ныкался под мебелью, кусая за ноги всех, кто проходил мимо.

Даже Матильда как-то обнаружила в шкафу с чистыми тарелками сушёного паука-пчелоеда. Не растерявшись, Матильда ловко смахнула паука в тарелку с супом и подала это блюдо Дину за обедом. Больше экспонаты его коллекции не переступали порог кухни.

Дин благоразумно послушал моего совета и полез в воду. Плавать он совсем не умел — суматошно размахивал руками и поднимал тучи брызг. Оно и понятно. Если вырос на заснеженной планете, согреваясь «ershovkoy», а потом полжизни болтался в космическом корабле — так где ж тебе научиться плавать?

Я пошевелил головешки в костре, чтобы лучше горели. Мы не собирались задерживаться на берегу надолго, а не прогоревший костёр лучше не оставлять. Дин вылез из воды и побежал к огню греться. С его мокрых волос падали на траву прозрачные капли.

— Примерно так я и представлял себе счастье! — сказал он, блаженно улыбаясь.

— Так оставайся насовсем, — подначил я. — Зачем тебе улетать?

Дин взглянул на меня с горькой усмешкой.

— Я бы с удовольствием остался, Ал. Но на что тогда жить? Корпорация платит мне жалование ровно до тех пор, пока я работаю на неё. А отчёты вольного биолога с захолустной планеты никому не нужны. Ты не обижайся. Я говорю, как есть.

— Ты мог бы стать фермером, — не унимался я. — Сам ведь говорил, что тебе нравится простая жизнь и запах навоза по утрам. Да и Местрия — не такое уж захолустье. А через пару лет здесь вообще всё изменится.

Дин попрыгал на одной ноге, вытряхивая воду из ушей, и стал натягивать комбинезон. Потом уселся на траву, задумчиво обхватив колени руками.

— Когда-то я слышал старую притчу о человеке, который полжизни прожил в крохотной долине между двух гор. Однажды у него убежала коза, и человек отправился её искать. В поисках козы он поднялся на вершину горы и оттуда увидел другие долины, в которых жили люди. А за этими долинами виднелись незнакомые горы, высокие и манящие.

Человек вернулся в долину, но с тех пор потерял покой. Ему хотелось узнать — как живут люди по другую сторону горы. В один прекрасный день он собрал котомку, ушёл и больше не вернулся.

Впоследствии его встречали в разных селениях, но нигде он не оставался надолго. Спускался к людям, чтобы побродить по базару и купить немного еды. Оставлял в обмен невиданные цветы, растущие высоко в горах, и маленькие золотые самородки из чистых горных рек. А потом уходил искать очередную вершину. Он больше не мог обходиться без простора. Не хотел жить, упираясь взглядом в скалистые стены.

— Слушай, Дин! А на скольких планетах ты побывал? — спросил я.

Дин задумался, загибая пальцы на руках.

— Семнадцать… Нет, восемнадцать, если считать Дубак, где я родился.

— То самое vesioloe mestechko, где пьют ershovku и поют kalinku-malinku? — улыбнулся я.

— Ага, — Дин лёг на спину, подложив руки под голову, и мечтательно уставился в небо. — Кстати, Ал! Я на днях разговаривал с доктором Трейси — похоже, у твоей чудесной памяти есть вполне научное объяснение. Помнишь тот таинственный токсин, который доктор обнаружила в крови жителей Местрии? Выяснилось, что он ускоряет создание новых нейронных связей в мозгу и препятствует разрушению старых. Так что не только вы с Линой и Говардом такие уникальные. Обидно, да?

— Честно говоря, не очень, — помотал я головой. — Слушай, Дин! Так ведь это же здорово! Когда у нас простроят нормальные школы — все смогут быстро выучиться! Надо только привезти побольше гипношлемов.

— Привезут, не сомневайся! Информация о вашей удивительной памяти, хвала старпому, уже дошла до Корпорации. А эта особенность может принести не меньше денег, чем платиновые яйца космической гусеницы.

***

Время клонилось к закату. Пора было возвращаться в посёлок. Я наклонился за корзиной, и тут в голове возникла знакомая звенящая пустота. Зелень листвы расплылась в мутное пятно. По телу пробежала тёплая волна, и вкрадчивый голос прошептал:

«…на тихом дне, на мягком дне

Всегда тепло, всегда темно.

Иди ко мне, скорей ко мне

Иди на дно, скорей на дно…»

Увы, на этот раз я не был к нему готов. Я совершенно не ожидал, что голос может дотянуться сюда — через безжизненную снежную пустыню, через холодный бескрайний океан.

Я дёрнулся и обмяк, словно цыплёнок, которому свернули шею. А затем отпустил ручку корзины и побрёл прямо через колючие кусты на вкрадчивый зовущий шёпот.

«…здесь мрачен день, и ночь темна,