Лето на Парк-авеню

Мы вместе обыскали ее кабинет, проверили софу и кофейный столик, прочесали стопки бумаг на столе и комоде. Обложки я не нашла, но, к моему большому удивлению, нашла свое портфолио.

– Миссис Браун? – я подняла портфолио.

– Ах, это, – сказала она, продолжая искать обложку. – Я собиралась вернуть его тебе. Увидела в корзине у твоего стола. Очень жаль, что ты выбрасываешь такие душевные фотографии.

Я не могла сказать с уверенностью, была ли рада получить назад свое портфолио или все равно хотела выбросить его.

Хелен больше ни слова о нем не сказала. Я отложила портфолио и стала вместе с ней рыться в картотеке.

– Ты уверена, что Тони сказал, что оставил макет у меня? – сказала она. – Потому что его здесь явно нет.

Я уже была готова снова идти к Тони за разъяснением, но тут в кабинет к Хелен ворвался Ричард Берлин.

Загадка разрешилась.

– Это что, шутка такая? О чем вообще ты думала?

Он держал в руке макет июльской обложки, потрясая в воздухе бюстом Ренаты.

– Откуда это у тебя? – выпалила Хелен.

– Какая разница? – он припечатал макет к столу. – Суть в том, что ты не напечатаешь такую обложку.

– Ну-ка погоди, – Хелен взяла себя в руки; голос ее был спокойным, но в глазах я видела решимость. – Я пошла на всевозможные уступки. Позволяла тебе и всем людям Хёрста указывать мне, что можно и чего нельзя. Но с этой обложкой такого не будет.

Он попробовал возразить, а я стояла в стороне и пыталась понять, как вообще к нему попала июльская обложка. Я не могла представить, чтобы кто-то вошел в кабинет Хелен и взял ее. К тому же, очень немногие знали, что она решила переделать обложку, и даже Джордж не посмел бы стащить ее со стола Хелен. Я, разумеется, подумала на Марго, но я не могла просто так обвинить ее без всякого доказательства. Я также подумала на Эрика, но он никак не мог узнать об этой обложке.

– Но разве ты не видишь? – сказала Хелен. – Я во всем пошла тебе навстречу. Это единственный случай, когда я не желаю уступать.

– Прошу прощения?

Берлин засунул палец за воротник рубашки, словно ему стало трудно дышать.

Хелен взяла обложку и подняла в воздух, словно решила провести задуманную презентацию.

– Извини, но это именно та обложка, какая нам нужна. Она захватит внимание людей. Она заявит: вышел новый «Космополитен».

– Это отвратительно.

– Это вызывающе, – Хелен отложила макет в сторону, взяла сигарету и не спеша закурила. – Я верю в эту обложку, – сказала она, выразительно выдувая дым.

– Предупреждаю, пойдешь против меня, мало не покажется.

– Я не против тебя, Ричард, – Хелен улыбнулась, чем только раззадорила Берлина. – Давай заключим сделку? Если эта обложка не переплюнет по продажам июньский номер, я уволюсь. Разорву свой контракт. Давай признаем, ты так или иначе хочешь выпихнуть меня. Просто подумай – ты избавишься от лишних хлопот. И, если мой июльский номер не выстрелит, ты можешь спокойно сворачивать «Космополитен», как и собирался.

Берлин так на нее глянул, что я ожидала от него какой-то тирады, от которой вылетят стекла. Однако он сохранил самообладание, и это внушало даже большую угрозу.

– Ты действительно хочешь играть в эту игру? – спросил он. – Ты должна бы знать, что я не приветствую ультиматумы.

Хелен и бровью не повела.

– Ты не оставил мне выбора. Я верю в то, что делаю с этим номером, и готова поставить на кон свою карьеру. Ты должен бы радоваться. Ты ничем не рискуешь. Тем более, если ты так твердо уверен, что я заблуждаюсь.

– Отлично. Будь по-твоему.

И Берлин вышел из кабинета.

Я тоже вышла, прихватив свое портфолио, которое засунула в нижний ящик стола. Сев на свое место, я услышала сдавленный вздох Хелен и пошла посмотреть, в чем дело. Она стояла посреди кабинета, зажав рот обеими руками, в лице – ни кровинки.

– Миссис Браун? – я стояла у нее в дверях. – Вы как?

Вся ее бравада сменилась паникой. Я не сомневалась, что она жалела о сказанном. Я ожидала, что она заплачет, но напрасно. Вместо этого она стала ходить туда-сюда, заламывая руки и повторяя:

– Что я наделала? Что я наделала? Что я наделала? – с каждым шагом она распалялась все больше. – Наверно, я заболею.

– Принести вам воды? Прохладное полотенце?

Она покачала головой.

– Тогда я позвоню мистеру Брауну.

– Нет, – вскрикнула она. – Я не могу сказать об этом Дэвиду. Он ради меня оставил Калифорнию. Ради этого, – она раскинула руки. – Что, если я потеряю работу? Если они действительно меня уволят? Что, если следующий фильм Дэвида провалится? Что мы будем делать? Нам придется съехать с нашей квартиры.

– Пожалуйста, постарайтесь взять себя в руки.

Она так быстро ходила взад-вперед. Я еще никогда не видела ее такой.

– Мы разоримся. Я не смогу посылать деньги маме. О, Мэри.

Я встала перед ней, вынудив ее остановиться.

– Вы говорите столько всяких «если». Вы нагнетаете страх. Бежите впереди паровоза.

Она повесила голову и через секунду позволила мне усадить ее на софу.

– В глубине души вы знаете, что поступаете правильно. Вы делаете то, во что верите.

Она осела на софу, глядя прямо перед собой сухими глазами.

– Тебе правда нравится эта обложка? – спросила она наконец.