Лето ночи

– Мне так жаль, мама, – сказал он, сев в кровати и при этом стараясь унять дрожь и тщательно контролируя свой голос. Днем это ему лучше удавалось. – Я всегда боялся нашего подвала. А когда свет потух и до меня дотронулся под водой этот дохлый кот… ну, я и…

Он постарался выглядеть расстроенным и смущенным, а также вполне здравым. Последнее было особенно трудно.

Мама принесла ему столько бульона, что в нем можно было бы утопить не одного кота.

Зашел проведать Кевин, но ему сказали, что Дейлу нужно отдохнуть.

Лоренс, который только что вернулся от друзей, подождал, пока мама вышла из комнаты, и прошептал:

– Ты и вправду видел там что-то, а, Дейл?

Тот на минуту заколебался. Он привык по справедливости делиться с братом всем, но не такими секретами.

– Ага, – все-таки кивнул он.

– Что это было? – шепотом спросил Лоренс, придвигаясь к нему ближе, но все-таки стараясь держаться подальше от своей кровати. Темное пространство под ней пугало мальчика даже днем.

– Табби Кук, – также шепотом ответил Дейл, чувствуя, как при этих словах ужас охватывает все его тело, подобно тошноте. – Он был… мертвый. Но с открытыми глазами.

Едва произнеся эти слова, Дейл порадовался, что не был столь откровенным с мамой или мистером Грумбахером. А то сидеть бы ему сейчас в психушке.

Лоренс только кивнул. Дейлу даже стало страшно, оттого что брат поверил ему сразу и безоговорочно.

– Возможно, оно не вернется сегодня ночью, – сказал Лоренс в порядке утешения. – Мы попросим маму оставить лампу включенной.

Дейл глубоко вздохнул. Хотел бы он, чтобы все решалось так просто, как думал Лоренс: включить свет – и все.

В ночь на воскресенье они не выключали лампу. И спали по очереди… Неся свою вахту и читая комикс, Дейл краем глаза следил за темными углами. Один раз, часов около трех, под кроватью Лоренса раздался слабый шорох – такой тихий, будто это проснулся и потянулся котенок… Дейл быстро сел и схватил теннисную ракетку, которую взял с собой в постель.

Однако шорох не повторился. Ближе к рассвету, когда небо посветлело настолько, что на его фоне стал отчетливо различим каждый листик на деревьях, Дейл наконец позволил себе провалиться в сон.

В восемь утра мама, как обычно, пришла, чтобы разбудить их – пора было собираться в церковь, – но мальчики выглядели такими усталыми и измученными, что она отправила их обратно в постель.

Вечером в воскресенье, после ужина – в тот же час, когда Майк О’Рурк ехал по Джубили-Колледж-роуд на кладбище с отцом Кавано, – Дейл с братом играли во дворе в мяч, пользуясь последними лучами солнца. Неожиданно они услышали тихое «ку-ка-ре-ку».

Перед домом стояли Джим Харлен и Корди Кук. Вид этой парочки поразил Дейла – они казались совершенно не подходящими друг другу. На самом деле их никогда не видели даже просто разговаривающими друг с другом в классе. Он готов был расхохотаться, но при виде выражения лица Харлена, потемневшего гипса на его руке и двустволки, висящей на локте у Корди, смех застрял в горле.

– Господи, – еле выговорил Лоренс, показывая на ружье, – ты схлопочешь крупные неприятности, если будешь таскать это с собой.

– Закрой пасть, – бесстрастным голосом посоветовала Корди.

Лоренс тут же переменился в лице, сжал кулаки и шагнул к ней, но Дейл успел помешать ему и приобнял брата, молча призывая его к молчанию и выдержке.

– Ну, чего вам? – спросил он пришедших.

– Что-то происходит, – шепнул Харлен и тут же замолчал и нахмурился при виде подходившего к ним со своего двора Кевина Грумбахера.

Кев глянул на Корди, подчеркнуто внимательно осмотрел ружье, поднял брови чуть ли не до уровня челки и скрестил руки в ожидании.

– Кев один из нас, – пояснил Дейл.

– Что-то происходит, – повторил Харлен. – Пошли к О’Рурку, там поговорим.

Дейл кивнул и пропустил вперед брата, взглядом приказывая тому помолчать и не заводиться. Они вывели велосипеды, Кев отправился за своим. Но поскольку Корди была без своего транспорта, то все четверо мальчишек шли пешком, ведя велосипеды сбоку. Дейл мысленно торопил их, пока не появился кто-нибудь из взрослых и, увидев в руках этой ненормальной ружье, не шуганул их домой.

Машин не было. Депо-стрит представляла собой пустынный туннель, чуть светлевший к западу. Третья и Вторая авеню просматривались до самой Хард-роуд, и машин на них тоже не было. Улицы были по-воскресному пустынны. Сквозь листву еще виднелся догоравший закат, но под вязами почти стемнело. Кукуруза, стеной встававшая с восточной стороны Депо-стрит, поднималась выше головы и казалась сплошной темно-зеленой стеной, полностью поглощавшей солнечный свет.

Майк не отозвался на их кукареканье, хотя его велосипед стоял здесь же, прислоненный к порогу. В доме зажгли свет, и ребята видели, как мистер О’Рурк в рабочем комбинезоне уселся в машину и вырулил со двора. Из-под персикового дерева они проследили, как он поехал по Первой авеню в направлении Хард-роуд.

Тихо пошептавшись, вся пятерка отправилась в курятник дожидаться Майка.