Лето придёт во сне. Запад

Всё ещё не до конца осознавая происходящее, я только смотрела, как всё быстрее задирается к небу нос вертолёта, как автострада под ним раздаётся, идёт трещинами, вздымается разломами. Как сияющий на солнце круг бешено вращающегося винта заваливается вбок, и, наконец, касается чугунных перил моста…

На этот раз толчок был такой силы, что меня швырнуло вверх и влево, прямо на треснувший парапет. Я перевалилась через него, больно ударившись животом, задохнулась, сложилась пополам… И беспомощно заскользила по ставшей вдруг наклонной пешеходной дорожке, к открывающемуся передо мной, ощетинившемуся рваной арматурой разлому, в который с надрывным паническим воем, проваливался гибнущий вертолёт.

Глава 16

Минус два и плюс три

Мост сотрясался в конвульсиях, ходил ходуном. В воду сыпались куски бетона, железные балки и крошащийся с лёгкостью пенопласта асфальт. Целый сегмент дороги длиной не менее двух десятков метров вместе с поддерживающими его конструкциями проседал в реку в радужном облаке брызг. Наверное, со стороны это выглядело завораживающе и даже красиво, но оказаться непосредственно в центре этого действа я бы не пожелала даже врагу. Впрочем, того и не требовалось – мой враг тоже был здесь.

Вертолёт с безнадёжно сломанным винтом, чьи лопасти разлетелись смертоносным веером при ударе о бетон и железо мостового ограждения, лишился своего главного преимущества – способности летать – и теперь падал в реку вместе с асфальтовым пятачком, на который так неудачно приземлился последний раз в своей вертолётной жизни. Там, внутри, были все: и сам Бурхаев, и его бойцы-молодцы, и Белёсый, который в этот раз сделал совсем неправильный выбор… и Ян. Ян, заключённый в металлическую коробку погибающей машины, так некстати воссоединившийся со своим отцом и провожаемый отчаянным криком Яринки, который был слышен даже сквозь скрежет и грохот рушащегося моста.

Вот только к добру или к худу, но я не могла скорбеть вместе с подругой, потому что сама находилась на волосок от того, чтобы разделить участь Яна. Неумолимая инерция падения тащила меня вниз, в расширяющийся на глазах разлом. Всё, что я успела – перевернуться на живот и попытаться затормозить скольжение, но лишь содрала кожу с ладоней и подбородка. А в следующее мгновение мои ноги беспомощно повисли над пустотой.

По некой иронии судьбы спасением для меня оказалось то самое дурацкое, неудобное и некрасивое платье, что я была вынуждена надеть в дорогу и что олицетворяло для меня всю бесправность и беззащитность руссийских женщин. Его подол, достающий мне до середины голени, неприлично задрался при падении и зацепился за торчащую из обломившегося края мостового настила арматуру. Прочности постылого наряда, конечно, было маловато, чтобы выдержать мой вес, но он всё-таки подарил мне несколько драгоценных секунд, которыми и успел воспользоваться Дэн.

Худая, но на удивление сильная рука вцепилась в моё предплечье, удержала, не дала окончательно соскользнуть вниз. Платье затрещало по швам, а арматура, мгновение назад оказавшаяся спасительной, теперь вонзилась мне в бок, сдирая кожу. Но я этого даже не заметила.

– Давай! – крикнул Дэн незнакомым злым голосом, и эта злость помогла мне победить холодное гибельное оцепенение, ставшее бы в нашей ситуации роковым.

Я рванулась вверх с такой силой, что суставы пронзила боль. Сомкнула пальцы на каком-то остром обломке, подтянулась, болтая ногами в воздухе. Дэн дёрнул меня к себе, одним движением вытащил из разлома по пояс, так что мне удалось упереться коленом в ту самую задержавшую моё падение арматуру.

Снизу раздался громоподобный всплеск – это рухнул в реку огромный сегмент моста, десятки метров асфальта и бетона, а вместе с ними – уже разбитый и искорёженный падением злополучный вертолёт. Я снова услышала Яринкин крик, полный отчаяния и горя, на этот раз – совсем рядом, а потом увидела и её саму. Подруга плакала навзрыд, лицо перекосилось, глаза смотрели безумно – но при этом она действовала чётко и почти так же быстро, как Дэн. Упала на одно колено рядом с ним, схватила меня за вторую руку, потянула, откидываясь назад всем телом…

Этот двойной рывок стал решающим. Я ударилась об острый край разлома сначала животом, потом коленями, сдирая с них колготки, приложилась скулой об асфальт так, что из глаз брызнули искры, но зато оказалась наверху, в сравнительной безопасности. Мы втроём растянулись на продолжающем шататься мосту, который уже не был цельным и больше не соединял два берега реки. Яринка сразу приподнялась на локтях и коленях, поползла к краю, снова и снова выкрикивая имя Яна. Дэн схватил её за одежду, удержал, потянул обратно.

– Назад! Отходим!