Лето придёт во сне. Запад

– Ну, смотри, – голос парня по-прежнему звучал неуверенно. – Только, знаешь, надо нам всё-таки связь не терять. Сейчас вернёмся к Робу и придумаем, как сделать так, чтобы ты в случае чего могла меня найти. Может, он разрешит дать свой номер телефона.

– Хорошо, – согласилась я, чтобы не обижать Бранко, который искренне беспокоился. Но для меня самой уже и Роб, и его дом-дворец, и всё, что предшествовало этому, отодвинулось в дальние дали, в невозвратное прошлое, туда же, где теперь были Оазис и Ральф. Мир снова, как и два года назад, сомкнулся вокруг меня кольцом моего леса.

Остаток пути мы преодолели молча. И теперь он снова показался мне коротким. Что ж, время, как выясняется – понятие весьма и весьма субъективное, пора к этому привыкать.

Когда между деревьями заблестели под утренним солнцем тонированные стёкла автомобиля Роба-Романа, Бранко ускорил шаги, и я оказалась за его спиной. Поэтому не сразу поняла, почему он вдруг резко остановился, едва ступив на обочину дороги. А когда поняла – было уже поздно.

Рядом с автомобилем, что привёз нас сюда, стоял ещё один, такой же чёрный и вытянутый, но побольше. И от него навстречу нам шагнули люди. Мужчины. Глядя на них, я чуть не закричала – показалось, что это выбрались из моря бравые молодчики Ховрина: те же квадратные фигуры, те же широкие челюсти, те же бритые головы и холодные, безучастные, какие-то рыбьи глаза…

Но нет, это были другие молодчики. Не ховриновские. Но и не Романа Ильича.

Бранко подался было назад, но сразу как-то обессилено замер. Я его понимала, сама чувствовала себя кроликом под неподвижным взглядом удава.

Молодчики, а их оказалось ни много ни мало – четверо, обошли нас с Бранко с двух сторон и встали, отрезая пути к отступлению. Только тогда я увидела, что Роман Ильич как ни в чём не бывало стоит у приоткрытой дверцы своей машины и добродушно щурится на солнечные лучи.

– Роб! – позвал его Бранко. – Что происходит?

Тот слегка развёл руками.

– Прости, Бран! Ты сам сделал этот выбор, когда уехал и сказал, что отныне я тебе никто. А за постороннего я впрягаться не стану. Так что ничего личного, только забота о собственных интересах.

Кажется, до Бранко не сразу дошёл смысл сказанных слов, он молчал несколько долгих секунд и лишь потом как-то беспомощно выдохнул:

– Подонок…

– Нет, – почти весело возразил ему Роман Ильич. – Деловой человек.

С еле слышным щелчком приоткрылась задняя дверца чужого автомобиля. Из неё показалась нога в блестящем кожаном ботинке и отутюженной брючине. Затем украшенная массивным перстнем рука взялась за край дверцы. И, прежде чем на свет показалось всё остальное, я уже знала, кто это. Словно из зловещей машины пахнуло солёным морским ветром и запахом дорогого алкоголя вперемешку с дымом сигар. Словно донёсся до ушей шум волн, разбивающихся о скалистый берег Русалкиной Ямы.

Оазис догнал меня.

И я не попыталась убежать или хотя бы позвать на помощь, когда увидела направляющегося к нам Бурхаева.

Глава 5

Подвал

Под самым потолком светилось окошко, и в него заглядывал кусочек серого рассветного неба с одинокой тускнеющей звездой. На окне не было решётки, но это не имело значения – через него не протиснулась бы и кошка, скорее вентиляционное отверстие, а не окно. И слишком высоко. Пожалуй, встань я на плечи Бранко, дотянулась бы, но зачем? Кричать, звать на помощь бессмысленно, слишком велика территория, окружающая дом (усадьбу, виллу?) в подвале которого нас заперли. Ни до кого не докричишься.

Я в очередной раз машинально дотронулась ладонью до того, что осталось от моих волос, подтянула колени к груди, свернулась калачиком, прижавшись спиной к также сиротливо свернувшемуся Бранко, пытаясь хоть немного согреться. Никаких одеял или одежды нам, конечно, не дали, спасибо хоть здесь оказались деревянные поддоны и не пришлось спать на земляном полу. А под утро в сыром подвале стало не просто зябко – холодно. Но я в глубине души даже радовалась этому. Холод не давал возможности думать, сводил моё существование до границ трясущегося тела, не позволяя мыслям уходить за его пределы, уходить и возвращаться, принося с собой невыносимое чувство вины за совершённое вчера предательство.

Бранко едва слышно застонал во сне. Ему тоже досталось, и наверняка пережитый ужас ещё долго будет тревожить его по ночам. Только Белёсый дрых как сурок, время от времени оглашая подвал громовыми всхрапами.

Я покосилась на него с ненавистью. Конечно, такого мерзавца и пугать не пришлось, сам всё рассказал. Наверное, ещё и порадовался возможности насолить людям, которые держали его на крючке! Только интересно, он всерьёз рассчитывает, что теперь его отпустят отсюда на все четыре стороны?

Ещё раз с тоской посмотрев на заглядывающую в подвальное окошко лучистую звезду, я закрыла глаза, в сотый раз пытаясь уснуть, чтобы дать хоть немного покоя измученному разуму. Но разум не хотел покоя, вместо этого вновь и вновь возвращая меня во вчерашнее утро, как будто это могло что-то изменить…