Лето прошло

– Всех денег не заработаешь. Кому-то важнее спокойствие и здоровье.

Инна, неожиданно кротко, будто уже победив:

– Катя, дорогая, вот будут у вас дети, заговоришь по-другому. Вот наш спиногрыз только-только в школу пошел, а знаешь, во сколько он нам обходится?

Бедная толстая филологиня Инна, преследовавшая Вадика с первого курса и на последнем женившая его на себе, своем богатом подмосковном папе и своей московской квартире. Родила через четыре месяца после свадьбы и не работала ни дня.

Катя зря волнуется. Митя абсолютно спокоен. Он действительно не хочет иметь ничего общего с арендной платой, увольнением неугодных и приглашением угодных, пожарными, ремонтом помещений и конвертами, перекочевывающими из портфеля в портфель или ящик стола. Как хорошо, что Катя с ним солидарна!

А Вадику он очень благодарен. Друг-однокурсник, скрывавшийся от Инны с очередной девушкой у него в общежитии, привел к себе в первую клинику и дал возможность за хорошее вознаграждение заниматься любимым делом – прохождением и пломбировкой каналов. Чем извилистее канал, тем больше он радует Митю. Еще Вадику спасибо за то, что Мите не надо пронзать пациентов рентгеновским взглядом, определяя, кто может заплатить «по-черному», а с кем лучше не связываться. Все денежно-психологические расчеты ведутся на низшем (регистратура) и высшем уровне. Стоящий посередине Митя в конце месяца получает весомую добавку к зарплате.

Катя считает Вадика не благодетелем, а эксплуататором.

Бесконечно одинокой Кире упоминание о детях не понравилось. Она вместе с креслом сместилась к Кате, перекосившись к ней плечом.

Миролюбивый Вадик:

– Ребята, вы извините, сейчас же аналитическая программа.

И с облегчением включил стоящий на полу телевизор. Сдвинули стол, чтобы всем было видно.

На ведущем клетчатый пиджак, клетчатая рубашка и клетчатый галстук. Как всегда, недружелюбно-брезгливо рассказывает о Западе.

Кира делает вид, будто ей интересно. Катя просто смотрит. Инна простодушно радуется картинке.

– Как можно так одеваться? Что, жена не могла подсказать?

Катя:

– Мы же их видели этой зимой в Шереметьеве. Я вроде уже говорила. А, только Кире. Так вот, они мимо нас в VIP-зал прошли. Представьте, на нем дубленка цвета… ядовито-кирпичного. И не поверите – ковбойская шляпа и ковбойские сапоги! А она еще хлеще. Шуба, вроде норка, но лимонного цвета! А на ногах такие мохнатые унты, как овцы.

Патриотичного телеведущего они действительно видели в аэропорту. Митю тогда удивил не только его чудной наряд. Оказывается, знакомый по телевизору злобноватый взгляд существовал и в реальной жизни, где обращался не на Америку, а на родное, российское окружение. Точно так же смотрела и лимонная спутница ковбоя. Этой своей солидарной, направленной на общих врагов настороженностью они тогда Мите понравились.

Вадик отчаянно пытается наслаждаться разоблачением недружественной Грузии. Инна капризно перетягивает внимание на себя:

– Слушайте, вы смотрели? Вчера, позавчера? Ток-шоу этого, как его… Тема была – необычные пары. Там были муж и жена… Он – профессиональный танцор. Она – без ног. Совсем, под корешок. К тому же он москвич, а она из провинции. И что бы вы думали? Он ее любит, жить без нее не может, и теперь они вместе танцуют. Она – на инвалидной коляске. Даже в конкурсах участвуют. Вопрос: может быть такая любовь?

Кира, с мгновенной ненавистнической готовностью:

– Глупости! Он садист, она – мазохистка.

Испуганный взгляд Вадика метнулся к жене и трусливо ушел в сторону.

– М-м-м… Да всякое бывает…

– Нет, не бывает «всякого»! Бывает одно – кобелю рано или поздно наскучит сучка. С ногами или без. И он залезет на другую.

Инна стервенеет. Фу, как некрасиво. С вами все ясно, друзья. Редкий случай, когда Инна не смогла или не захотела закрыть глаза на очередную провинность мужа. Конец предсказуем: Вадик задобрит Инну браслетом с сапфирами или Швейцарией. И будут они по-прежнему на своих днях рождения со слезой на глазах говорить друг другу «спасибо» и клясться в любви.

Как же можно так жить? Как можно называть такую жизнь любовью? И пускай бы все эти вадики и инны врали и притворялись между собой, так они еще хотят запачкать чужой рай. Митя должен был защитить и ту безногую с ее танцором, и себя с Катей, и всех немногих, которые жили по другим законам.

И он заговорил.

Любовь может быть только одна и на всю жизнь. Кто любит нескольких, не любит никого. Есть сумасшедшие, умоляющие хирургов отрезать им здоровую конечность. Так же ненормальны те, кто изменяет. Все женятся по любви. Ну, почти все. И что же, у кого через месяц, у кого через семь, двадцать лет любовь проходит? Ерунда! Просто люди с самого начала не могут понять, какое счастье им привалило. Вот за окном мрак и дождь, и все боятся конца света. Или так: посмотришь ночью на ясное звездное небо, и становится жутко. Когда умираешь, находишь силы в любви к тому, кто рядом, и в его любви к тебе. Но не кроличья же это любовь!