Лето в Эклипс-Бэй

Джереми слегка дернулся, видимо, удивленный вопросом. Рот его превратился в тонкую, твердую линию. — Она называла это «игрой в художника».

— И последний вопрос. Ты часто видел Ника, когда вы с Лаурой были женаты?

Джереми снова помолчал какое-то время. Потом покачал головой. — Нет. Все меняется, когда женишься, понимаешь? У Лауры были свои друзья. Большую часть времени мы проводили с ними.

— И все же она нашла время для романа с Ником? — Октавия развела руками. — Очнись, Джереми.

— Что, черт возьми, это значит? Думаешь, что можешь вот так просто вмешаться в происходящее и разобраться в нем, не зная людей, которые в нем замешаны?

— Я кое-что знаю о Хартах. Бог свидетель, у них есть недостатки, но я и правда не могу представить, чтобы кто-нибудь из Хартов волочился за женой другого мужчины.

Она отошла от стола. — И посмотрев твои картины, я узнала чуть больше и о тебе. Ты можешь достаточно ясно увидеть личность и характер человека, чтобы передать их на холсте. Попытайся увидеть Ника своим взглядом художника. Спроси себя, как бы ты нарисовал его.

— Проклятие, ты и впрямь втрескалась в него, не так ли?

— Мои чувства к Нику не имеют никакого отношения к нашему разговору. — Она вытащила ключи от машины из своей наплечной сумочки и направилась к двери. — Но скажу тебе одну вещь, Джереми. Я не позволю тебе использовать меня, чтобы наказать его за то, чем, по-твоему, он занимался с Лаурой.

Глава 13

— Слышал, ты расследуешь пропажу той картины. — Сэнди Хиксон с профессиональной ловкостью провел шваброй по ветровому стеклу BMW и стер грязную полосу движением руки. — Точь-в-точь как частный сыщик в твоих книгах.

Ник прислонился сбоку к своей машине, дожидаясь, когда Хиксон закончит. Он поглядел на Сэнди сквозь линзы своих солнечных очков. Многие считали, что Сэнди был рожден для работы на заправке. Поговаривали, что тинэйджером он имел склонность списывать телефонные номера со стен в туалете, те, перед которыми были заманчивые слова для любителей повеселиться…

Договаривался ли Сэнди о свиданиях, благодаря какому-нибудь из номеров, которые он находил на грязной белой кафельной плитке туалета заправочной станции все еще оставалось вопросом открытым, но одно было точно: заправка Эклипс-Бэй была alma mater для местных сплетен.

— Ты читал мои книги, Сэнди?

— Не. Ничего личного. Я читаю не слишком много художественной литературы, п’н’маешь? Предпочитаю журналы.

— Да, знаю я, какие журналы ты предпочитаешь. В них во всех на центральном развороте дамочки, чей размер груди существует лишь в царстве виртуальной реальности. Кто бы говорил о художественном вымысле.

Сэнди не обиделся. Он окунул свою швабру обратно в ведро с водой и еще раз провел по ветровому стеклу. — Я читаю их в основном из-за статей, п’н’маешь?

— Ну конечно. Поскольку тебе известно, зачем я здесь, у тебя что-нибудь есть для меня?

Лицо Сэнди приняло лукавое выражение. — Об этой картине ходят кое-какие слухи.

— Что-то, что, по-твоему, может помочь мне ее найти?

— Ну, вообще-то кое-кто поговаривает, что ты подобрался близко. — Сэнди фыркнул, по-видимому, наслаждаясь лишь ему одному понятной шуткой. — По сути, очень близко.

Фырканье перешло в ржание.

Ник не пошевелился. Чувство юмора у Сэнди так и не изменилось со средней школы.

— Что ты слышал? — спросил Ник.

— Слышал, что ты снюхался с главной подозреваемой, вот что я слышал. Вау. Ты близок к цели, так держать, друг мой. Наверное, ты не смог бы подобраться ближе, даже если бы захотел.

Сэнди больше не мог сдерживаться. Он так расхохотался, что выронил швабру. Она упала в ведро, расплескивая грязную воду на его ботинки. Но он не обратил на это внимания.

Ник мгновение наблюдал за ним, обдумывая свои варианты. Желание свернуть тощую шею Сэнди было почти непреодолимым, но с усилием он все же смог устоять перед искушением.

— Главная подозреваемая, — повторил Ник. — Это, должно быть, Октавия Брайтуэлл?

— Угадал. — Сэнди снова начал постанывать от смеха.

Ник заставил себя ждать, пока смех Хиксона не перешел в хрюканье.

— Кто сказал тебе, что Октавия — главная подозреваемая, Сэнди?

— Да так, пара ребят. — Все еще сдавленно хихикая, Сэнди снова достал свою швабру.

— Мне нужно имя, Сэнди.

— Ну, во-первых, Юджин. Кажись, он сказал мне об этом первым.

— Юджин Вудс?

— Ага.

— Тот самый Юджин, что постоянно сидит без работы и проводит большую часть своего времени в «Тотал Эклипс», хлеща пиво, болтая со своим старым приятелем Стручком Дуэйном и притворяясь, что ищет работу?

— Тот самый Юджин, ага. — На лице Сэнди появилось выражение острого интереса. — А что? Хочешь поговорить с ним?

— Да. Думаю, что хочу поговорить с ним.

В глазах Сэнди мелькнула тревога. — Постой, Ник, не думаю, что это и впрямь хорошая идея. Юджин мало изменился с тех пор, как был ребенком. Он получил прозвище Грязный Юджин не просто так, т’ же знаешь.

— Люди меняются, Сэнди. Они взрослеют.