Лето в Михалувке и Вильгельмувке

— А ты сбегай за клапаном для паровой машины. Пока бери какой попадется, а после обеда найдем в лесу что-нибудь получше.

Осталась еще одна ветка — как бы ее приспособить?

— Это будет шлюпка. Давай спускайся оттуда, а то еще упадешь. — Капитан осознает лежащую на нем ответственность.

— Я тоже хочу играть! — Появляется новый кандидат.

— Ладно, будешь ныряльщиком.

Наконец все готово и можно отправляться в путь.

— Занять места! Выдвигаемся. Машинист, пустить пар.

— А якорь, господин капитан?

— А, точно… забыл.

Молодой капитан, неопытный еще.

Ш-ш-ш!.. — шипит машина.

Там готовится к выходу в море броненосец «Возмездие», тут — рыболовецкое судно «Собеский», чуть дальше снимается с якоря «Акула».

Кроме больших судов, есть маленькие суденышки маленьких капитанов: лодка Пальчика и Терлецкого построена на кривой березе, лодка Сулеевского — на приземистом дубке. Тот, кто сейчас увидел бы суровое лицо капитана Сулеевского и услышал, как он громовым голосом отдает приказы, в жизни бы не поверил, что неделю назад он лил слезы из-за того, что сестра не проводила его до колонии, и утирал нос рукавом.

Что еще можно упомянуть в главе о развитии морского флота в Вильгельмувке? Вот разве что: здесь, как и везде, одним быстро надоедало играть, другие, не успев начать игру, ссорились, третьи пробовали захватить уже готовые корабли — что им, однако, не удавалось, потому что в главной канцелярии министерства морского флота были записаны все суда и их владельцы; значительная часть кораблей продержалась до конца смены.

Глава девятая Насосное море у колодца. — Флотоводцы Насосного моря. — Железная дорога из палок и скорлупа от яиц.

Кроме самой колонии, есть еще керат, который мальчики в первое утро приняли за карусель и ошиблись.

Утром Ян впрягает лошадь в керат и поднимает воду из колодца к насосу и водохранилищу.

Некоторые, убедившись, что большое деревянное колесо — это не карусель, сдались; однако есть и такие, которые считают, что на деревянном колесе можно очень даже неплохо покататься. Если гильза от фейерверка может быть биноклем, дерево — кораблем, пень — якорем, то почему бы керату не стать каруселью?

Смотрят издалека, удивляются, как у лошади голова не кружится от постоянного хождения по кругу, — и вроде не делают ничего такого; но только Ян отойдет хоть на секунду, тут же начинают на керате кататься.

Однажды Далкевич чуть не попал под колесо, потому что запутался в веревке, — у него даже шапка слетела, ее уже потом подобрали и вернули владельцу; Ян так испугался, что наверняка устроил бы ему хорошую взбучку, если бы Далкевич не убежал и если бы у Яна в тот момент кнут оказался под рукой.

Керат доставлял много хлопот, пока Дайновский и Викторовский не стали адмиралами Объединенного флота Насосного моря и владельцами всей прилегающей к морю территории.

Высокие должности и привилегии всегда связаны с серьезными обязанностями.

Дайновский и Викторовский владеют морем, которое образовалось в яме рядом с насосом, они выдают разрешения на любые работы по строительству каналов и портов, без их согласия ни одна лодка не появится в насосных водах; но они также отвечают за сохранность керата, за все происшествия на подвластной им территории.

У Викторовского есть две лодки, вырезанные из коры перочинным ножиком; позже одну из них он подарил Кухарскому, а себе сделал другую — с парусом, палубой, штурвалом и скамьями-банками. У Дайновского четыре парусных судна.

С корой на строительстве кораблей все тоже не так просто, как кажется. Кору можно сдирать только с пней, со здоровых деревьев нельзя. И поэтому кора, которую предполагается использовать в строительстве, должна быть проверена, и должно быть выдано разрешение на работу; в ином случае незарегистрированные корабли будут конфискованы как пиратские, а владельцу придется отвечать перед судом.

Есть и другие ограничения — воды ведь в море не так уж много; но есть и свободы, основанные на праве собственности.

Раньше, как только появлялся Ян, приходилось подхватывать всю флотилию и бежать без оглядки; это было унизительно и не соответствовало значимости Насосного моря. Сейчас, когда правовая сторона была урегулирована, ничего такого уже не требовалось.

Высланная к Яну дипломатическая миссия получила его милостивое дозволение, хотя и выраженное в не слишком торжественной форме:

— Ладно, играйте, только смотрите, не залейте мне тут все. И колеса не трогать, а не то враз всех повыгоню.

Договор этот, хотя и не был увековечен на бумаге и скреплен подписями, подтвердил права Дайновского и Викторовского. И игра пошла.

— Смотри, моя лодка бревна перевозит.

— А моя лодка другую лодку зацепила.

— Эй, твоя боком идет!

— Это ее ветер так несет.

— Смотри, а моя сама поворачивает.

— А теперь одна лодка другую толкает.

— Эй, ты отойдешь наконец от колеса или нет?

За керат теперь можно не беспокоиться.

— Смотри, сколько я песка нагрузил, — и не тонет!

— Потому что у лодки должен быть балласт.