Лето в Михалувке и Вильгельмувке

Поскольку Москвику, как мы знаем из отчетов бургомистра, уже однажды выносили предупреждение, то теперь его выгнали из Милосны насовсем; но маленький Михновский расплакался и уже не захотел возвращаться в шалаш. Ведь у каждого свое чувство достоинства.

После разрушения шалаша № 4 как раз освободился участок; жители Милосны, кто побогаче, собрались, и каждый дал несколько лишних веток, а бургомистр, который всегда старался быть для всех примером, сам построил маленький шалашик для самого младшего жителя Милосны. А чтобы не обидеть гордого юношу, что ему из жалости дали приют, шалаш № 4 назвали больницей, так как больница — это общественное учреждение, а не благотворительное, и ветки, переданные на больницу, — это налог, а не пожертвование.

Отмечу также, что кроме Михновского здесь лечился Фредек Валигура, когда, наевшись сырых грибов, занемог. Ему была дана ложка касторки.

VII. Остальные шалаши

Я не хочу утомлять читателей, потому что, хотя о каждом шалаше можно написать целую книгу, их истории все же похожи друг на друга.

У каждого шалаша есть ответственный хозяин, есть постоянные жильцы и случайные гости; всегда напросится кто-нибудь, кто потом дров наломает, а избавиться от него будет уже сложно; всегда есть тот, кто рассказывает сказки, и есть садовник.

Появляются новые шалаши, а другие исчезают без следа.

В высшей точке своего развития поселение насчитывало четырнадцать шалашей, почти семьдесят жителей, четыре корабля, площадку для собраний, начали делать вал и небольшой пруд, но закончить не успели — помешало возвращение в Варшаву.

VIII. Общество друзей чтения

На скамейке у креста — того самого креста в лесу, который Благородное Сердце и его товарищи украшали цветами, — собирались мальчики для совместного чтения.

Когда начали строить шалаши, эти мальчики обратились к властям с просьбой разрешить им построить шалаш не на горке, а чуть дальше, за пределами колонии. Они не хотели, чтобы им мешали читать; на горке же было слишком шумно.

Власти не очень поддерживали идею отдельно стоящих и удаленных шалашей; но поскольку любое начинание, имеющее просветительские и образовательные цели, власти всегда приветствовали, то и в этом случае соответствующее разрешение было дано.

Мальчики выбрали уединенное место, начали копать, наткнулись на корни; перенесли ветки в другое место — то же самое. Только на следующий день шалаш был достроен. Мальчики собрались, читали, все было хорошо. И каковы же были их изумление и гнев, когда назавтра они обнаружили, что их шалаш разрушен.

— Наверное, пастухи разрушили?

Кто разрушил, теперь уже неважно. Стало, однако, ясно, что жизнь в обществе, хотя и имеет свои плохие стороны, все же дает гарантию порядка и безопасности.

Мальчики обратились к бургомистру Милосны, тот выделил им лучший участок, который освободился после разрушения шалаша Маршалковского. Сразу разнеслась весть по Милосне, что в поселении появится профсоюзный шалаш — и шалаш № 9 до конца смены так и называли — профсоюзным. Позже, когда поток сказок начал иссякать и спрос на книги охватил широкие крути, был легализован устав Общества друзей чтения следующего содержания: