Лето волонтёра

— То есть нас обманом отправили в иную реальность, чтобы мы погубили Высшего Прежних? — спросила Дарина. — Подождите… а если бы мы отправились к Инсекам, как хотели вначале?

— Мы могли бы погубить Высшего Инсеков, — сказал я. — Видимо, это тоже годилось.

— Зачем? — Дарина вновь пожала плечами. — Убрать Милану, чтобы исчез её Высший, — это понятно. А уничтожить Высшего в другой реальности, кому это нужно?

— Тому, для кого мало этой, — ответила Милана.

Я почувствовал, как её ладонь в моей руке стала жёсткой и напряжённой. Милана встала, совершенно обычным движением, будто гравитация перестала играть для неё всякую роль. Подошла к стене — и та вдруг стала выворачиваться перед ней, формировать туннель.

— Высший… — прошептала Дарина.

Раньше появление Высшего Миланы вызвало бы у нас восторг. Наш защитник, в какой-то мере даже друг… наше будущее, в конце концов!

Но теперь всё было иначе.

Мы сами становились чем-то похожим.

Мы теперь лучше понимали Высших.

Они от нас безмерно далеки.

Это как Бог. Тот, который в Библии. Можно его назвать добрым? С одной стороны, вроде как да. Не убий, не укради, всё такое…

А с другой — потоп, Содом и Гоморра, казни египетские, испытания Иова на праведность. И если с потопом, Содомом и Египтом хоть какие-то основания есть, так с Иовом и его детьми очень некрасиво получилось.

Так вот и Высшие.

Они могут хотеть хорошего, могут быть на твоей стороне, могут помочь и даже сказать чего-нибудь доброе. Но когда им что-то не нравится, они даже рассуждать не станут, кто может пострадать: хороший человек, ребёнок, котёнок, милый городок, похожий на старинную открытку…

Были у меня какие-то душевные терзания, когда я устроил маленький апокалипсис на Ровиане? Да никаких. Сказал юным девам, чтобы уходили, и выбросил их из головы.

Но всё-таки мы с Дариной тоже часть Высшего Миланы. Так что можно надеяться, он нас не убьёт и не кинет на Селене…

Мы переглянулись со жницей, и я понял, что думаем об одном и том же. Пребывание в постчеловеческом состоянии здорово сближает сознание.

Вскочив — для нас это было куда труднее, чем Высшему, слабое притяжение приятно, только если ты не двигаешься, — мы пошли в туннель, где уже скрылась Милана.

Ушла она недалеко.

Метрах в пяти туннель закончился небольшой комнатой, выглядевшей как внутренности машины или живого существа. Из стен свисали какие-то кабели, торчали причудливо изогнутые предметы из полупрозрачного материала, ребристые трубки — из некоторых капала бесцветная жидкость. Несколько участков стены плавно пульсировали. Пол и потолок слабо светились тускло-багровым.

Милана неподвижно стояла посреди комнаты.

Потом повернулась к нам. Сообщила:

— Корабль пуст. Сознание корабля перенесли в ту реальность. Это оболочка… умирающая.

Мы молчали.

— Вы спасали в первую очередь себя, — продолжил Высший. — Но вы спасли и меня, я благодарен. Я прерывался — это очень неприятно.

Жуткие у Миланы глаза, когда в ней Высший. Зрачки расширены, и в них какие-то красные искры мелькают.

— Мы старались, Высший, — осторожно ответил я. — Что это значит — «прерывался»?

Я бы не удивился, проигнорируй он вопрос.

Но Высший посмотрел на меня с каким-то неожиданным уважением.

— Это как смерть, — ответил он. — Я был, потом меня не стало. Затем я появился снова. Раньше со мной такого не случалось.

— Скорее, на сон похоже, — сказал я.

— Мы не спим. Но иногда умираем.

Высший подошёл к нам. Бесцеремонно взял Дарину за подбородок, заглянул в глаза.

— Ты становишься обычным человеком. Ещё два-три месяца, и все изменения сотрутся. Тебе это нравится? Быть обычной девушкой, с обычной силой и скоростью реакции, с обычной памятью, разумом, эмоциями?

Дарина испуганно глянула на меня.

Я знал, о чём она думает. Даже не используя доставшийся мне смысл.

Что за чувство на самом деле между нами? Люблю ли я обычную девчонку Дарину, или меня привлекает загадочная жница? Если она действительно станет человеком, то останусь ли я с ней?

«Ты моя девушка, — подумал я, глядя на Дарину. — Мне всё равно, сильная ты или слабая, можешь ли запомнить книжку с одного прочтения и пробежать стометровку быстрее олимпийского чемпиона. Мне даже всё равно, что ты заставила себя полюбить, я сам хотел, чтобы меня заставили. Я вовсе не идеальный. Но ты знаешь, я ведь действительно избранный. Ты меня избрала. Я этим горд».

И я едва заметно улыбнулся ей.

— Да, — ответила Дарина.

Высший кивнул и повернулся ко мне.

— Я объясню происходящее в той мере, в какой оно доступно тебе. Постарайтесь понять, я буду говорить максимально просто.

Я кивнул, и Высший продолжил:

— Во Вселенной нет ничего неизменного, Максим. Ничего, кроме прошлого. Но мы, Высшие, можем обмануть даже прошлое, возвращая своё сознание назад. Раньше этого разговора не было. Теперь он будет. А значит, изменится и моё настоящее. Понимаешь?

— Да.

— Моё настоящее не так уж и далеко. В двух тысячах трёхсот семи земных годах дальше во времени. В этом периоде в нашей галактике существует около двадцати Высших. Иногда кто-то из них исчезает, на время или навсегда. Порой они возвращаются… другими.