Лето волонтёра

– Да уймись ты со своим эгрегором! – раздраженно ответила Елена.

– Планетарный эгрегор! – упрямо повторил деда Боря.

– Ноосфера! – с напором сказала Елена. – Мы же обсуждали это миллион раз! Ноосфера и точка Омега! Что писал Тейяр де Шарден? «Последний член ряда, он вместе с тем вне ряда»! Вот что такое Высший – Омега! Автономный, существующий, необратимый, трансцендентный! Все признаки налицо! И, кстати, Франк Типлер прямо называл Омегу результатом сингулярности!

– Я не могу понять, почему ты упрямо именуешь эгрегор – Омегой, – мрачно ответил деда Боря. – Но тебе не кажется, что мы ведем спор о терминах, а у бедного мальчика сейчас остатки мозгов закипят?

Старички-разбойнички уставились на меня.

– Слушайте, моим мозгам уже все равно, – ответил я. – И мне плевать, как называть… это… Высший, эгрегор, Омега… Он в любом случае должен быть единственным. Как итог развития цивилизации. А их с Высшим Миланы – двое. Значит, остаться должен только один.

– Как Дункан Маклауд! – торжественно сказал деда Боря.

– Слушайте, я не читал столько книг, я не знаю этих ученых…

Деда Боря вздохнул, закатил глаза, но промолчал.

– В общем, они вынуждены биться, – сказал я. – За выживание. И мое мнение тут ничего не значит.

– Никак не можешь повлиять? – тихо спросила Елена. – Тебе ведь нравится Милана. И Высший у нее неплохой, правда?

– Только он не наш, – возразил я. – Его породили тэни, а мы забрали. Я чувствовал, что расплата за это будет, вот она и пришла.

Елена кивнула.

– К тому же он дал мне немного своей памяти, – продолжил я. – Из будущего. Там очень много всего, полный сумбур, но я обдумал. Вроде как вначале все выходит хорошо. Даже Прежние и Инсеки принимают его смысл, он как-то всех объединяет. А потом мир гибнет.

– Наш мир? – спросила Елена.

– Весь мир. Галактика. Или даже все галактики. Я не знаю, в чем дело, но нельзя позволить ему развиться.

Елена и деда Боря переглянулись.

– Может, врет? – спросил деда Боря с надеждой.

– Может. Но почему-то я верю.

Елена всплеснула руками. Встала, пнула подушку. Сказала:

– Ну почему все так, а? Мы этой весной мечтали об одном – узнать, существуют ли Прежние, навалять им хотя бы немного. Все было так просто! А теперь…

– А теперь еще проще, – ответил деда Боря. – Мы ни на что повлиять не можем. Только вот этот мальчик может, но мы не знаем, за него надо болеть или за Милану.

Мы смотрели друг на друга. Я развел руками.

Я и правда не знал, за кого им болеть.

– Пойдем, Борис, – сказала Елена. – Пусть молодежь думает и решает.

– Думаешь, они решат правильно? – Деда Боря с кряхтением поднялся, я придержал его за сухую тонкую руку.

– В молодости решаешь проще…

– Но не факт, что верно…

– Не факт.

Они пошли к лестнице, даже не прощаясь со мной.

Я подумал, что понимаю, почему так. Они не знали, желать ли мне удачи.

Я снова остался один, если не считать Гнездо. Я вновь его чувствовал – теплое, ласковое касание.

Меня жалели, и от этого хотелось плакать.

Глава восьмая

– Хочу, чтобы все было как прежде, – вздохнула Дарина.

– Я тоже, – ответил я.

– Но я не хочу, чтобы Милана погибла.

– И я не хочу.

Мы стояли, обнявшись, и тихо, одними губами, шептали то, что и так знали оба.

– Я не пойду сейчас с тобой. Я останусь в Гнезде.

– Понимаю.

– В старых книжках девушки в такой ситуации молятся, – сказала Дарина и впервые едва заметно улыбнулась. – Но я не знаю, кому.

– Тоже не знаю, – согласился я.

Слишком уж много богов я повидал за эти месяцы. И никому из них молиться не хотелось.

– Просто пойду к себе и буду ждать, – решила Дарина. – Не обидишься?

Я покачал головой.

Наверное, вопрос читался на моем лице, она ответила:

– Нет, не тебя. И не Милану. Я буду ждать, что все как-то наладится. Что случится чудо, вы сможете поладить или разойтись миром.

Я знал, что это невозможно, но кивнул.

– А я пойду домой, – сказала Наська с вызовом. – Во-первых, я позвонила и уже получила от бабушки нагоняй. Во-вторых, знаю, что все будет хорошо.

Она, конечно, стояла чуть в стороне. Проявляла деликатность, можно сказать. Но не настолько далеко, чтобы нас не слышать. Я украдкой показал ей кулак. Наська презрительно фыркнула.

Пожалуй, только она проявляла какой-то оптимизм.

– Идите, – сказала Дарина. – А я пойду к куколкам. У нас еще остались четыре куколки, за ними почему-то не пришли. Я буду им рассказывать про то, как устроена Вселенная.

– Что там сложного-то, – пробормотал я. – Очень много пустоты, немножко разума, а кое-где носятся сумасшедшие Высшие со своими закидонами…

Дарина кивнула и отступила на шаг.

– Идите.

– Все, пошли. – Наська взяла меня за руку. – А то будете стоять, облизывать друг друга и проливать горькие слезы.

Дарина повернулась и ушла первой. Я тоже двинулся к выходу, Наська тащила меня с такой энергией, словно к ней вернулись силы Измененной.

– Заранее договорились? – спросил я, когда мы вышли из Гнезда.

– Чего? – возмутилась Наська.

– О том, что ты меня уведешь.

Мелкая глянула искоса и явно обиделась.

– Мысли читаешь?

– Я не умею читать мысли. Я могу понять характер… в общем, это другое. Нет, ничего не читаю. Понял, и все.