Лето волонтёра

– Договорились, – призналась Наська. – Дарина сказала, что минутку с тобой поговорит, а потом я тебя должна увести. И так дольше ждала…

Минут пять мы шли молча. Вечерело, включились фонари. На Тверском бульваре, возле детской площадки, стояла тележка с мороженым. Нечестный прием, как по мне! Впрочем, детей на площадке почти и не было, лазила по сетчатым стойкам пара малышей, а в основном скамейки занимали пенсионеры: поодиночке и парочками. Они и были основными потребителями сладкого.

– Это неправильно, – решила Наська, глядя на пенсов. – Купи мне мороженого. Самого красивого! Себе тоже можешь…

Я заплатил за круглую разноцветную шайбу, зажатую между хрустящими вафлями, а себе взял обычный стаканчик с пломбиром. Мы сели на скамейку.

– Рассказывай, – вгрызаясь в мороженое, сказала Наська. – Что твой Высший говорит?

– Ничего. Я вроде как должен сам понять его смысл.

– Что тут сложного? – Наська глянула на меня с возмущением. – Ты что, не понимаешь?

Я пожал плечами.

– Ты защитник.

– Уже нет, это после второго Призыва…

– Балда. Ты им был даже до первого! С самого начала. Когда пошел в Гнездо с Даринкой. Когда с гвардейцами дрался. Когда от наших защищал.

– Да какой я защитник!

– Такой. Это твой смысл, понимаешь?

– Наська, ты понимаешь вообще, сколько я народа положил? – спросил я жестко. Нельзя, конечно, так с десятилетней девчонкой, пусть она и прожила большую часть своей жизни в Изменении… Но какая-то злая обида внезапно проснулась во мне. – Я защитник? Убивал Измененных, гвардейцев, тэни, лавли, людей… всех, кто на пути стоял. Я их даже жрал, понимаешь? Ням-ням! Рвал на части! Хороший у тебя братец?

Наська сжала губы, мне показалось, что она сейчас заплачет. Но она замотала головой и ответила с той же жесткостью, что и я:

– А кто говорит, что защитник – добренький? Ты их всех что, просто так убивал, для развлечения? Нет! Чтобы других защитить и спасти. Ты убивал плохих. А защищаешь ты… хороших.

– Все так говорят, – пробормотал я.

– Ну да, можно ничего не говорить и ничего не делать, – сказала Наська. Мороженое начало таять у нее в руке, и несколько капель упали на разноцветную юбку. – Многие так делают, пока их самих не трогают. Ну подумаешь, миллион детей в год превращают в монстров и отправляют воевать…

– Вы не монстры…

– Еще какие! Всем было плевать, лишь бы их не трогали! А ты стал нас защищать!

– Многие вас защищали! Не у всех получалось.

– Потому что они не избранные, у них не было настоящего смысла. Ты его нашел, понимаешь? Это твой Высший, потому что он защищает нас, защищает Землю.

– У Миланы тоже защищает.

– Не так! Он… – Наська запнулась, подыскивая слова. – Он уговаривает всех притереться друг к другу. А кто при этом умирает, ему все равно. Может, это и лучше, чем Инсеки с Прежними, но… но…

Вот теперь она точно была готова расплакаться.

– Мой Высший говорил с Инсеками, – сказал я быстро, чтобы ее отвлечь. – Сказал, что если Высший Миланы победит, то потом погибнут все. Звезды погаснут, целые галактики исчезнут.

Сработало – глаза у Наськи загорелись.

– Вот! Вот! – воскликнула она. – А знаешь, почему? Я догадалась. Потому что придет какой-нибудь супер-Высший из другой галактики. И всех поглотит. Если тебя не будет!

Она наконец-то заметила, что ее мороженое тает, и откусила кусок.

– Теперь все понятно, – продолжала она, торопливо глотая. – Ты защитник. И ты нужен, чтобы защитить всю Галактику от внешних врагов.

– Наська…

– А что не так?

Я задумался. Вспомнил гаснущие звезды.

Блин. А может, и впрямь? Если Высший Миланы сотворит такую галактику, которую легко завоюют Высшие из другой? Ну а почему и нет? Наши Высшие перестанут друг с другом конкурировать, перестанут быть злыми и зубастыми, а тут явится какой-нибудь супер-Инсек из Магелланова Облака…

– Молодой человек…

Я поднял взгляд. К нам подошел один из пенсионеров, вставший с соседней скамейки.

– Это моя сестра, – сказал я на всякий случай. – Мы не ругаемся, мы…

– Кино фантастическое обсуждаем! – поддержала Наська.

– Я вижу, что сестра, – миролюбиво сказал пенсионер. – Одно лицо. У вас из стаканчика мороженое льется на штаны.

И с довольным видом вернулся на свою скамейку.

– Тьфу, ты меня заболтала… – Я отхлебнул из размякшего стаканчика холодной сладкой жижи и бросил остатки в урну. – И не сиди такая довольная, ты тоже себя закапала!

– Я не потому довольная, – сообщила Наська, проглатывая остатки и облизывая пальцы. – Я потому, что «одно лицо». Если я волосы покрашу, буду совсем похожа. Хотя нет, лучше ты крась…

– Да ну тебя, – вздохнул я. – Пошли. Родители волноваться будут.

И мы пошли.

– Ничего, что я их зову бабушкой и дедушкой? – озабоченно спросила Наська. – У меня как-то само получается…

– Ничего.

– Ты скажи, я ведь правильно придумала? Ты защитник, ты самый важный в нашей Галактике!

– Помолчи, – отмахнулся я. – Думаю.

– Ну?

Я вслушался в себя. И покачал головой.

– Нет, Анастасия. Что-то не складывается. Я думаю, если… как только я пойму, кто я и для чего… Высший со мной заговорит.

– А он молчит?

– Как рыба об лед.