Лето второго шанса

– Спасибо, – я широко улыбнулась, про себя отметив, что и без парикмахера по имени Люси сделала хорошую прическу, и к тому же надела новую футболку. – Ты тоже, – я обратила внимание, что обычно лохматая шевелюра Генри была аккуратно причесана.

Вокруг нас вкусно пахло и Генри взял меня за руку и улыбнулся.

– Куда пойдем? – спросил он.

Мы начали со скремблера, потом пошли на раундап, катались на колесе обозрения и так раскачивали кабинку, что служитель стал кричать нам, чтобы мы успокоились и сели. Покончив с каруселями, принялись за печенье и попкорн, потом вместе съели ярко-голубой моток сахарной ваты, от которой у нас окрасились зубы, а пальцы стали липкими.

Когда мы проходили мимо одного из игровых павильонов, где из водяного пистолета надо сбивать движущиеся фигурки лошадей, служитель закричал:

– Эй, малыш! Выиграй приз для своей подружки! – Последние слова он прокричал с ухмылкой, вероятно, рассчитывая смутить нас, но Генри подошел к павильону, швырнул на прилавок доллар и выиграл с первой попытки (не первый приз, но довольно значительный). Так я получила пингвина.

К концу вечера в темноте ярко горели неоновые вывески. Уоррен, Джелси и я договорились встретиться с мамой у входа половину десятого. Отец, никогда не пропускавший карнавал, в те выходные работал над каким-то срочным делом. Генри должен был встретиться со своей мамой примерно в то же время, поэтому мы ходили вместе у входа. Перед самым отъездом он взял меня за руку и отвел в сторону от толпы, в тень будки, где продавали билеты. Я поняла, что происходит, – Генри наклонил голову, закрыл глаза, и я успела закрыть свои как раз вовремя, – тут он меня поцеловал.

Я прочла миллион статей о том, как правильно целоваться, однако все равно волновалась, что не буду знать, как действовать. Но в ту же секунду, как его губы коснулись моих, я поняла, что читать эти статьи не стоило. Все было просто.

Вспоминая об этом, я крепко обняла пингвина. Мы поцеловались! Я выскочила из постели и, пританцовывая, направилась в кухню. В столовой за кипой бумаг сидел отец. Он говорил по телефону и, хмурясь, глядел на экран ноутбука. Я немного присмирела, но меня так переполняла радость, что, казалось, ей тесно в четырех стенах, поэтому я выбежала из дома через застекленную террасу на пристань. Хотелось полежать на солнце и обдумать события вчерашнего вечера. Добежав до конца пристани, я остановилась как вкопанная.

На другом берегу к свае пристани была привязана розовая косынка. Люси вернулась.

Глава 22

– А ты знаешь, что самая древняя из обнаруженных ветеринарных записей датируется девятым тысячелетием до нашей эры? А первая ветеринарная школа была основана во Франции в 1761 году? – Я посмотрела на брата и пожалела, что не догадалась взять с собой на пристань айпод. – Знаешь? – настаивал Уоррен.

Я только покачала головой, уже не надеясь, что он перестанет сообщать мне факты из истории ветеринарии, о чем я просила его еще двадцать минут назад.

– А я знаю! – с энтузиазмом воскликнул брат, глядя на книжку, лежавшую у него на коленях. – Это потрясающе!

У меня снова был выходной, я наконец выбралась на причал и собиралась загорать здесь весь день. Меньше всего мне хотелось проводить время в компании брата, который появился, едва я открыла журнал. Теперь Уоррен сидел на краю причала, свесив ноги в воду, а я в бикини растянулась на полотенце, надеясь, что смогу, как Люси, моментально заснуть. Со времени нашей поездки в зоомагазин «Купи слона» четыре дня назад брат только и говорил что о ветеринарах и замечательной науке ветеринарии.

Несмотря на попытки мамы связаться с безответственными людьми, снимавшими у нас дом прошлым летом и бросившими собаку на произвол судьбы, уже дня два назад стало понятно, что у нас теперь есть пес – в доме, к восторгу сестры, поселился Мерфи. Как ни удивительно, но наиболее тесные отношения у него установились с отцом. Когда я уезжала на работу – теперь исключительно на велосипеде, если не ожидалось дождя, – Мерфи сидел на коленях у отца, глядя на экран компьютера, как будто умел читать, и это же место обычно занимал после ужина. Как-то на днях мама, думая, что ее никто не видит, ласково потрепала Мерфи по голове. Постороннему же могло показаться, что сильнее остальных любил пса Уоррен, чуть ли не каждый день покупавший ему подарки – то игрушку-пищалку, то «косточки», изготовленные из прессованных мышц и сухожилий. Я-то понимала, что и его внезапно вспыхнувшая страсть к ветеринарии, и не имеющее ничего общего с любовью чувство к псу связаны исключительно с Венди, продавщицей из зоомагазина.

– И… – начал Уоррен. Я приподнялась на локтях и покачала головой.

– Нет, – твердо сказала я, поднимая на макушку солнцезащитные очки. – Довольно с меня сведений о ветеринарии. Я больше не вынесу. Иди донимай Джелси.

Уоррен принял обиженный вид, вздохнул и покачал головой.

– Не могу, – сказал он, шлепая ногами по воде. – Она ушла со своей второй половиной.