Лето злых духов Убумэ

– Так вот почему Энокидзу может сказать, где находятся чьи-то потерянные вещи…

– Да; но, разумеется, в некоторых случаях он ошибается.

– Мне понятно то, что ты рассказал, старший братик, – произнесла Ацуко со вздохом, – но все это вызывает у меня довольно странное ощущение.

Я был того же мнения.

Кёгокудо по очереди посмотрел на нас обоих.

– Есть заболевание, описанное у людей с поврежденной роговицей, которое называется синдромом Шарля Бонне. Люди с этим синдромом видят вещи, которых нет – крошечных демонов, призраков, все, что угодно, – даже при свете дня. Однако в отличие от того, что происходит во снах, эти люди прекрасно понимают, что они видят галлюцинации. И в отличие от тех, кого вводят в заблуждение иллюзорные реальности, они точно знают, что того, что они видят, не существует. Возможно, это близко к тому, что чувствует Энокидзу.

– Тогда почему эти люди с синдромом шансона, или как там его, не могут видеть чужие воспоминания так же, как видит их он?

Мне подумалось, что они должны были бы их видеть, если нарушение зрения было единственной необходимой предпосылкой.

– Что ж, подобного рода способность, по всей видимости, зависит от самых разных факторов. Локализация повреждения, наследственная предрасположенность, правый это глаз или левый – и прочие тонкие различия.

Кёгокудо также заметил, что это едва ли была такого рода способность, которой хотели бы обладать большинство людей, поскольку ви́дение чужих воспоминаний практически гарантированно осложняло бы нашу жизнь.

На этом его лекция была окончена.

У меня возникло ощущение, будто я стал жертвой какого-нибудь высококлассного мошенника. Кёгокудо опять пытался практиковать на мне свой изощренный экзорцизм?..

Ацуко Тюдзэндзи тоже погрузилась в глубокую задумчивость.

– Что ж, как бы там ни было, – спустя мгновение сказал продавец старых книг, – я должен сказать, что на сегодняшний день это одна из моих любимых гипотез. Она прекрасно подходит для внятного объяснения самых разных вещей.

– Это весьма оригинальная концепция. Как ты пришел к ней, Кёгокудо?

– Оригинальная? Вот, значит, как… – Кёгокудо вытащил из кармана самокрутку. – В детстве я жил на севере, на полуострове Симокита, в префектуре Аомори.

– Это там, где гора Осорэ-дзан[76], верно?

Я не был в курсе подробностей, но из того, что я помнил, Кёгокудо родился на горе Осорэ-дзан и жил на полуострове Симокита примерно до семи или восьми лет.

– На Осорэ-дзан живет множество итако – служительниц местного религиозного культа. Они занимаются тем, что проводят различные ритуалы призвания духов усопших, слушают и передают голоса мертвых, – иными словами шаманизмом, – и большинство из них слепы или близки к слепоте. Я не знаю, передается ли их слепота по наследству, но вне зависимости от этого – не кажется ли тебе необычным, что так много людей одной профессии разделяют один и тот же недуг? На самом деле если начать в этом разбираться, то можно обнаружить, что слепота довольно распространена среди медиумов и предсказателей. Уважаемый профессор Кунио Янагита пишет в одной из своих статей о «хитоцу-мэ кодзо», или «одноглазом мальчике» – популярном персонаже историй о привидениях, – который, по мнению профессора, является древним собирательным образом нищего странствующего монаха. Господин Янагита приводит истории об одноглазом мальчике как намек на существовавшую среди служителей культа традицию выдавливать себе один глаз, чтобы яснее видеть духовный мир, – эта идея, как мне кажется, хорошо согласуется с описанной мною физиологией зрения и памяти.

Рин… Звякнул колокольчик-фурин.

– Я могу предположить, что в тот самый момент, когда Энокидзу появился перед вами в офисе, чтобы одним махом раскрыть это дело, он увидел в памяти той женщины более молодую версию тебя. Затем он увидел тебя сегодняшнего, сидящего напротив нее. Пока пытался это осознать, он был потрясен образом чего-то, напоминавшего труп, лежавшего на полу, и решил, что это мертвое тело Фудзимаки. Но Энокидзу мог только увидеть все это, не понимая, что все это означает. Так что он начал задавать ей вопросы. Он хотел выяснить, кто попросил его клиентку прийти к нему…

– Он должен был подумать о том, что если б она была в чем-то виновна, то не попросила бы провести расследование.

– …Однако она заявила, что пришла к нему по собственной воле. Вот почему затем он спросил ее, не лжет ли она. А потом… – Кёгокудо указал на меня, – он спросил ее про тебя.

Должен был признать – это было первое из всего, что я слышал, что хоть как-то проливало свет на странное поведение Энокидзу. Возможно, это вообще была единственная правдоподобная теория, объяснявшая тот чудной спектакль, который я наблюдал в его офисе.