Лето злых духов Убумэ

– Что ж, – спустя мгновение добавил мой друг неожиданно добродушным тоном, из которого улетучилось всякое дурное предчувствие. – В конце концов, это именно я посоветовал тебе взять на себя ответственность, а эта девчонка-сорванец виновата в том, что втянула тебя во все это, так что не переживай слишком сильно. Итак, если ты такой смелый, то как насчет того, чтобы поужинать тем, что приготовила моя младшая сестренка, больше похожая на моего младшего брата?

Кёгокудо медленно поднялся на ноги. Я немного поколебался, но Ацуко Тюдзэндзи присоединилась к словам своего брата, так что в конце концов я принял их приглашение к ужину.

Как и следовало ожидать, кулинарный талант Ацуко Тюдзэндзи в значительной степени помог успокоить мои расстроенные нервы. Ее упрямый и чудаковатый брат, конечно же, не проронил в течение всего ужина ни единого комплимента.

После еды я помог им повесить на окна москитные сетки. Как и прошлым вечером, было уже далеко за десять часов, когда я наконец начал собираться домой.

Когда я уже надевал в прихожей свои туфли, на деревянный порог вспрыгнула кошка с горы Цзиньхуа и приветственно мяукнула. Я рассеянно играл с ней, когда в коридоре появилась Ацуко Тюдзэндзи.

– Сэнсэй… – произнесла она тихим голосом. Затем талантливая младшая сестра моего друга на цыпочках торопливо подошла ко мне и заговорила еще тише: – По правде говоря, у меня к вам есть просьба.

– Просьба? Ко мне?

– Я хотела поинтересоваться, можно ли мне завтра присоединиться к вам?

Это был неожиданный поворот.

– Ацу-тян, ты разве не решила прекратить собирать материал по этому делу?

– Нет-нет, я хочу пойти не ради сбора материала. Возможно, с моей стороны это безрассудно, но вся эта история правда очень меня заинтересовала – я не настолько самонадеянна, чтобы полагать, будто я могу раскрыть это дело, но мне хотелось бы проследить за ним до самого конца, чем бы все это ни закончилось. Но, конечно, я понимаю, что мне не следует идти. Это ведь не развлечение, – добавила Ацуко, сама ответив на собственный вопрос. Ее живые внимательные глаза блестели, когда она это говорила. Вне всяких сомнений, в ее крови было то же неутолимое интеллектуальное любопытство, что и у ее брата. Только, пожалуй, ее интерес можно было назвать более здоровым.

– На самом деле я буду очень тебе благодарен, если ты пойдешь, – искренне признался я. – Как бы ни храбрился я перед Кёгокудо, честно сказать, я все же немного побаиваюсь идти туда вдвоем с Энокидзу. – Пожалуйста, идем вместе с нами – если тебе позволит твоя работа, конечно.

Лицо Ацуко осветилось улыбкой, которая мгновенно сменилась испуганным выражением.

– Пожалуйста, не говорите ничего об этом моему старшему братику и редактору Накамуре. Брат будет в ярости, а после всего того, что я так дерзко высказала главному редактору Накамуре, я не смогу смотреть ему в глаза, если он узнает, что я вернулась к этому делу, – он ведь должен думать о своем положении и сохранять достоинство, как мой начальник…

Я с трудом удержался от смеха, услышав, как она произнесла в точности те же слова, которые я слышал вчера от редактора Накамуры. Я кивнул ей. Ацуко снова улыбнулась; затем, вспомнив, зачем пришла, протянула мне бумажный фонарь, который все это время держала за спиной.

– Он вам понадобится, когда вы будете спускаться с холма. Братик сказал, что вчера вы ушли без него. С вами все было в порядке?

По правде сказать, вчера вечером я едва ли был в порядке, но я соврал ей, сказав, что все было отлично. Однако, не желая повторить вчерашний неприятный опыт, на этот раз я смиренно принял фонарь. Это был странный фонарь: с одной стороны на нем была изображена черной краской пятиконечная звезда, острием направленная вверх.

Ацуко Тюдзэндзи любезно проводила меня до дороги и некоторое время постояла, глядя мне вслед.

«Должно быть, она остается на ночь у брата».

Луны на небе видно не было. Ясная погода, стоявшая днем, сменилась хмурой и облачной.

«Видимо, сезон дождей еще все-таки не закончился».

Наверное, завтра пойдет дождь.

«Все же, что это за странный символ?»

Меня заботили вещи, не имевшие никакого значения.

В моем сознании роилось множество мелких несущественных вопросов, но они не могли заглушить притаившегося где-то в глубине моего существа и постепенно разраставшегося предчувствия несчастья.

«Я знаю. Это маёкэ – талисман, оберегающий от злых духов». Я слышал о чем-то подобном, когда служил в армии. Что звезды на рубашках офицеров сухопутных войск, обозначавшие их звания, в действительности отводили от них пули.

«Хоть какое-то утешение, – настойчиво произнес мой внутренний голос. – Хотя они носили на себе звезды и все равно погибали от пуль. Я освещаю себе путь этим фонарем, но у меня все равно может закружиться голова, и я упаду».

Однако в тот вечер, пока я спускался в полной темноте с холма к станции и ехал домой, со мной не произошло ничего дурного.

3