Летопись 2 (СИ)

  – Ты только что порвал стальную цепь, какие еще веревки? Так вот, после завершения переговоров тебя сунули в мешок, чтобы доставить покупателю на остров Никадор, где и состоится акт купли продажи.

  – Название дурацкое у этого острова, не находишь?

  - Кому как. Были когда-то страны - Никарагуа и Эквадор. После потопа от них остался небольшой остров. И его назвали Никадор, то есть Никарагуа и Эквадор.

   - Ладно ... а как зовут покупателя? – мрачно осведомился Алексей. – Не Давид Ааронович?

  – Насколько я знаю, Мордерер мертв, – ответил старик. – Его город в Алжире уничтожили. И всех обитателей тоже. Не ты, случайно, приложил к этому руку?

  – Так … относительно! – сделал неопределенный жест рукой Алексей.

  Ветер подул сильнее, пылевая поземка уже достает верблюжье брюхо, песок горстями летит в лицо. Старик плотнее закрывает лицо, глаза прячутся под мотоциклетными очками. Алексей тоже заматывает лицо тряпкой, голос звучит глухо, как из ямы.

  – Что еще тебе известно?

  – Только то, что есть человек, который ищет мутантов по всему свету и хорошо платит за каждого. Местные разбойники об этом знают, поэтому ты и попался. А насчет Носотроса … этот парень фактический президент Мексики. Он ведет войну с Техасом на севере и громит банды разбойников на юге. Под его началом целая армия. М-да, - покачал головой старик. - Ты его гость, тебя похищают... интересная история получается! Но ты так и не ответил на вопрос.

  – Какой?

  – Где и при каких обстоятельствах ты познакомился с Носотрасом?

  Ђ В плену. Мордерер взял нас "тепленькими", почти сразу после высадки …

   Глава 3

  Ветер усиливается, туча песка и пыли накрывает караван. Холодный поток воздуха принес снежную крупу. Люди суетливо распрягают верблюдов, готовят укрытия. Ветер рвет покрывала, как собака тряпки, воет и гудит, словно насмехаясь над жалкими людишками. Верблюд Алексея без всякой команды опускается пузом на песок, прячет голову между передних лап. Ветер воет сильнее, тьма укрывает землю, песок перемешивается с воздухом, превращаясь в единое целое. Кажется, что ты оказался внутри песочной реки, тебя валит с ног, твоя одежда просто тает под напором миллионов песчинок, в следующее мгновение живьем сдерут кожу. Алексей садится на корточки спиной к ветру. Краем глаза замечает какой-то темный клубок, вынырнувший из темноты. Мелькают ноги и руки, истошный вопль прорывается сквозь гул и вой бури. Алексей пытается поймать на лету несчастного, уносимого ветром в пустыню, но буря сильнее, в сжатом кулаке остается клок ткани и поясной ремень с оторванной пряжкой. Что-то тяжелое бьет по руке, пальцы нащупывают тяжелую флягу и громадный кинжал в ножнах. Холод усиливается, тьма густеет, впечатление такое, что внезапно наступил конец света. Слышен треск и удары о землю, нечто огромное, как дом, приближается к Алексею, распарывая воздух рваными краями. Из тьмы появились вращающиеся колеса и согнутые алюминиевые ребра на деревянной раме – все, что осталось от повозки, в которой перевозили цирковой хлам. Ветер переворачивает изуродованную повозку, словно картонную коробку, деревянный остов трещит и разваливается. Рама, на которой крепился брезентовый верх, сминается, будто сделана из прутьев.

  Еще секунда и эта махина обрушится прямо на Алексея. В последний момент он успевает отползти. Тяжелая рама с колесами обрушивается на полузасыпанного песком верблюда. Животное содрогается всем телом, брызжет фонтан крови и тотчас тает, перемешиваясь с песком. Телега исчезает во тьме. Алексей некоторое время приходит в себя после случившегося. Холод становится невыносимым, мышцы деревенеют, появляется сонливость. Старое пончо, которое надето на Алексее, хранит тепло так же хорошо, как газетный лист. Смерть близка, если хочешь выжить, делай то, что немыслимо в обычной жизни. Верблюд мертв, но тело будет хранить тепло еще долго. Алексей подползает к трупу, широкое лезвие ножа легко пропарывает брюшину, теплые внутренности вываливаются наружу. Рыча и матерясь, Алексей голыми руками выдирает кишки, желудок, легкие и все остальное, что хранится в животе и грудной клетке верблюда. Лезет внутрь, словно крыса в тесную нору, задыхаясь от вони. Затылок упирается в позвоночник, верблюжьи ребра больно давят в колени, остатки внутренностей лезут за шиворот и теплые струйки ползут по спине. Темно, гадко и противно до рвоты. Но тепло! Снаружи воет песчаная буря, ледяной песок заносит остывающий труп верблюда, заживо хоронит людей и животных…