Летописи Ванильного некроманта. Том первый

— А вот Бессвет…

— Бессвет не человек, — безжалостно сказал доктор. — У него лёгкие пористые кости, у него перья на спине и голове, у него, в конце концов, крылья. А вы, молодой человек — человек. И ведите себя по-человечески, а не по-свински. Подумайте о ваших родителях, которым рано или поздно придётся собирать вас по косточкам. Получится ли у них после этого полноценный сын — ещё неизвестно! Вы слышите? Не ведите себя по-свински!

— Свиньи не летают, — буркнул Теренций, обиженный тоном врачевателя.

— Я говорю для вашей же пользы. Раз родители не смогли вам объяснить элементарную, банальную, тривиальную истину — это сделаю я. Люди не созданы, чтобы летать.

И, подумав, Конрад добавил:

— К тому же некроманты не могут владеть такими заклятиями, как левитация, трансформация и целительство. Не дано!

И уходит.

— А вот мама умеет исцелять, — ворчал Теренций, всё ещё споря. — Правда, она не очень сильный целитель… но умеет!

— Ты будто не слышал его! — так и взвился на подоконнике Гоша. Он аж подпрыгивает от негодования. И едва не падает с окна. — Я выиграл! Выиграл! Выиграл!

— Ещё нет! — закричал Ванильный Некромант и нервно прошёлся по комнате на костылях. — Дай мне ещё неделю!

— С какой это стати?

— Да с такой, что я болел и не мог продолжить опыты по левитации, значит, эта неделя не считается! — заспорил Теренций. — Значит, у меня ещё есть время! И я полечу… полечу в конце этой недели, не позже. Даже если ты наябедничаешь матери и отцу! Даже если меня привяжут! Клянусь всеми костями мира, я ПОЛЕЧУ!

— Ты сейчас похож на мальчишку. Глупого упрямого мальчишку, — послышался голос от окна.

Оно распахнулось словно само собой. Подхватив на руки падающий с подоконника череп, Бессвет влетел в комнату. Здесь было так мало места для распахнутых крыльев, что со стола свалился кувшин с водой, а рядом чуть не рухнул сам Ванильный.

— Тебе же ещё нельзя! — сказал он восхищённо.

Он в восторге от крыльев, от полёта Бессвета и от его бунтарства. Вот как надо!

— Честно сказать, я всю дорогу от Пещеры шёл пешком, — признался Бессвет. — Хорошо, что нынче пасмурно. Взлетел я только снизу и до твоего окна, это не считается.

— И… как оно? — жадно спросил Теренций.

Череп Гоша на руках оперённого что-то пробубнил, но на него не обратили внимания.

— Здорово, — вздохнул Бессвет. — Так я насчёт одного глупого спора…

Он поставил на стол сумку, в которой звякнули склянки.

— Здесь всё, что надо. Но! Зелье составляешь вместе со мной или с Омегычем, он всё-таки опытнее тебя в создании составов. Летишь только когда я встану на крыло. Всё делаешь под присмотром. Понял?

— Почему ты помогаешь мне? — с восторгом спросил Теренций.

Ему сейчас как будто и не шестнадцать лет, он выглядит как ребёнок, которому вот-вот дадут в руки воплощённую мечту.

— Понял? — с нажимом произнёс Бессвет.

— Понял.

Оперённый схватил сумку и пошёл прочь: видимо, на сытный запах блинчиков из кухни.

Он не обернулся на очередное «почему» Ванильного Некроманта. И так ведь понятно, зачем и почему. Потому что Теренций — он упрямый, он всё равно будет пытаться. Уж лучше путь пытается с присмотром. На то и существуют старшие братья, чтобы присматривать.

* * *

Ранним утром в кухне возле расписания столпились сразу несколько человек, и их взволнованные голоса Мать услышала ещё от крыльца. Поставив кружку, из которой пил Дух Леса, на стол, Мать Некромантов подошла к чёрной доске, где в списке, сделанном мелом, первым значилось имя: «Альфред» и в скобках «Омегыч», пояснила:

— Так надо.

— Но почему? — спросил Упырёк, почёсывая бородёнку. Он её уж и холил, и лелеял, а всё равно росла кое-как. — Это не по правилам!

Хелли Рэй стояла молча, скрестив руки на груди. Но и по её молчанию делалось ясно: не одобряет.

Мать вздохнула:

— Я решила нарушить правило, потому что мне не хотелось другого исхода. Иногда от правил… устаёшь.

— Угу, понятно, — процедил сквозь зубы Бессвет. Сердился. Конечно, самого-то его приняли в семью совсем не так легко.

— Будем считать, что всё было по правилам, — упрямо сказала Мать. — В конце концов, он был уже на грани. Зато теперь он полностью под защитой.

И только Теренций с Бертиной были рады. Особенно Бертина, и особенно когда Омегыч вышел к обеду из своей комнаты. Барахло уже притащил ему одежду по размеру. В чёрных брюках и чёрной рубашке, подпоясанный серебристым ремнём и даже причёсанный, маленький Омегыч казался точной копией себя-взрослого, разве что лицо не прятал под капюшоном. А ещё он постоянно проводил рукой по собственному животу, как будто беспокоясь, что исчезающий камень вот-вот вырвется наружу. Бертина обожала малышей, хотя ей бы хотелось, чтобы Омегыч стал ещё младше.

Теренций же просто обрадовался. Он-то давно надеялся, что Мать забудет о всяких нудных правилах и просто усыновит его друга.

— Вот здорово, — сказал он, беря младшего брата за руку. — Теперь бы ещё вытащить этот твой камень…