Летописи Ванильного некроманта. Том первый

Она долго жила среди дикарей, была шаманкой и воскрешала туземцев. Поэтому говорила с гортанным акцентом и странными словечками.

Все занялись едой. Мать, разложив по тарелкам рисовую кашу с изюмом и выставив посередине стола большое блюдо со свежими плюшками, села и налила себе вторую чашку кофе. Вкус гари в нём оказался настолько сильным, что она выплеснула кофе на стол.

Вот тут и вошёл Теренций. И с ним незнакомый человек, сутулый и скособоченный. На голову он, несмотря на жару, натянул капюшон чёрного плаща.

— Раздолбаев в семье прибавилось, — как бы между прочим сказала Анда.

— Я есть Альфа и Омега, я есть начало и конец, — пробормотал своё странное приветствие Омегыч.

— Мам, это Омегыч, и ему нужна помощь, — сказал Теренций. — Он мой товарищ, последний из огнемагов, алхимик и некромант.

На голове Омегыча, портя хороший, почти новый плащ, вспыхнули язычки синеватого пламени. Он виновато вздохнул и потушил его рукой.

— Во время завтрака я не признаю никаких забот, а тем более — товарищей, алхимиков и так далее, — строго сказала Мать, вытирая кофе со стола.

При первом же взгляде на скособоченного огнемага она поняла, почему пахло гарью. Теперь этот запах явственно шёл от горелого плаща.

— Сгинь, — Мать Некромантов повела на Омегыча бровью, и тот послушно развоплотился.

— Ну мааааам! — вскричал Ванильный Некромант.

Но Мать не любила, когда ей с утра портят настроения всякие дурные предзнаменования, и к тому же лишают её удовольствия от первой чашки кофе.

К счастью, третья за это утро пахла так, как положено.

— Воплотится до обеда — примем в обязательном порядке, — утешила она сына.

И добавила в кофе зефирок.

Часть 1. Глава 2. Звёзды и бабочки

Ванильный Некромант миновал черничник, обогнул огромную скалу и вышел, наконец, на тропу, ведущую вниз через каменную речку. Здесь он, спотыкаясь о замшелые валуны, спустился по естественным ступеням к Пещере.

— Ау, Бессвет! — крикнул Ванильный, и эхо недобро улюлюкнуло в ответ.

Волоча за собой чёрное крыло, взъерошенный и хмурый, выбрался из темноты самый загадочный член некромантской семьи, тоже, как и многие, приёмный. Обитатель подземелий, покрытый перьями и похожий на однокрылую сову, Бессвет прибыл в дом-на-семи-ветрах пасмурной ночью с месяц назад. У него была изрядная рана в левом боку. Стрела задела одно из двух его сердец. Бессвет провалялся при смерти почти три дня, но Мать Некромантов оживила его, исцелила и поселила в доме-на-семи-ветрах.

Но там было для него слишком много света. Лицо и руки некроманта не покрывали перья, кожа была там бледная и тонкая, солнце оставляло на нём ожоги. И большие жёлтые глаза Бессвета постоянно слезились. Поэтому он поселился в Пещере, и редко выходил наружу.

— Чо хотел? — спросил он у Теренция. С местными речевыми тонкостями ему давно помогли освоиться жизнерадостные дети Матери Некромантов.

— Чо-чо… Тебе там не скучно?

— Нет.

— А не грустно?

— Нет.

— И подраться не хочешь?

— Тебе чего надо?! — не выдержал обычно спокойный Бессвет.

— Скучно, — признался Ванильный. — И грустно.

— И подраться хочется? — уточнил на всякий случай однокрылый некромант.

— Не, вот без этого можно и обойтись. Просто в прошлый раз ты подраться хотел… вот я и уточнил. Я чего пришёл-то! Мы ночью на кладбище идём за огоньками. Пойдёшь?

Бессвет долго молчал. Смотрел по сторонам, щурясь на рассеянный серый свет — день выдался пасмурным. Ёжился, сутулился, сопел.

Но Теренций вежливо ждал — потому что уже сколько раз бывало, что не позовёшь или не дождёшься, и потом Бессвет обижается. А обиженный оперённый — это вам не лич голову дома забыл. Дерётся он больно. И быстро. Неправильно дерётся, в общем.

Так что Ванильный Некромант ждал.

— А огоньки-то вам зачем? — спросил Бессвет в конце концов.

Ему-то свет не требуется! Эх, зря позвал…

— Мама их зимой в банках держит, они ей светят. Чтобы уютнее. Ей нравится. Они вроде как спят, но светятся же!

— Ей нравится?

Бессвет ещё какое-то время размышлял. А потом сказал:

— Хорошо. Пойду. Встречаемся у ворот дома?

— Банку захвати, — деловито сказал Теренций и, пыхтя, полез обратно по склону.

— Не смотри вниз, это опасно, — сказал из сумки Гоша.

— А?

— Зачем мы сюда залезли вообще? Тут высоко.

— Высокоооо… Ты когда-нибудь хотел бы полететь, Гоша?

Теренций встал на самом краю обрывистой скалы под названием Соколиное Гнездо. Отсюда был отличный вид на долину: леса в их зрелой августовской красе, горы, серебристые в пасмурном свете, извилистая речка, маленькое озеро — всё было, как на ладони.

— Пойдём домой, — упрямо сказал Гоша.

— Дай ещё чуть-чуть помечать, — сказал Ванильный. — Когда-нибудь и я полечу. Будет здорово!

— Угу, полетел один такой… Пошли! Вдруг там этот твой пришёл… наверняка опять покалеченный и голодный.

— Почему это «опять покалеченный»? — удивился Теренций. — Он же говорил, что не ранен!

— А когда ты ушёл, выпил твоё бодрящее зелье и давай дыру на боку перевязывать, — наябедничал Гоша. — Пойдем, а? Мне не по себе от такой высоты…