Летописцы Победы

Сейчас можно, конечно, сказать: зачем Симонову было идти на подводной лодке в кишащее минами море, зачем Сельвинскому, тогда уже сорокалетнему поэту, в кубанке и бурке скакать в кавалерийский рейд по тылам врага?.. Но они понимали: их место на передовой. Александр Безыменский на одном из первых танков ворвался в Прагу, Николай Тихонов категорически отказался выехать из осажденного Ленинграда. В 1942 году мне достался богатый трофей — ящик шоколаду. Подвернулась оказия: знакомый летчик летел в Ленинград, и я передал этот ящик для Тихонова. После войны мне рассказал поэт Борис Лихарев: не отломив и квадратика от плитки, Тихонов отнес мою посылку в госпиталь, а нести было трудно — шатало от голода.

Я вспоминаю доживших до мирных времен. Но сколько наших товарищей погибло! Искалеченный под Москвой осколками снаряда, Уткин уговорил начальство вновь послать его воевать. Он погиб, возвращаясь из освобожденного Бухареста.

Из подводного плавания не вернулся самый военный из нас — Борис Лебедев. Но и самого «мирного» — Вадима Стрельченко не пощадил огонь…

И опять не сумею назвать всех, а мемориальный список читать страшно и горько.

Не сразу высветилось имя Мусы Джалиля… Не сразу нашлись стихи поэтов, написанные в фашистских застенках в ночь перед казнью, без надежды, что их когда-нибудь прочтут. Но написаны они были.

Недавно в одном из архивов в Федеративной Республике Германии мое внимание привлек первый военный номер еженедельного журнала войск СС «Черный корпус». На первой странице — злобная карикатура на советского поэта. Так сказать, обобщающий образ…

Поскольку поэты всегда на виду, родилось и распространилось немало легенд о них. Как правило, это легенды — героические и недалекие от действительности.

Правда, одно время было модно изображать — особенно на сцене — поэта неуклюжим и беспомощным, а то и трусоватым, чужеродным явлением в военном коллективе. Читатель и зритель просто не приняли такой трактовки, и она стерлась, куда-то сгинула, потому что не была правдой.

О стихах на войне эти заметки. Я писал и еще напишу о поэзии моих товарищей, рожденной в боях. История многих их стихов это, наверное, серия документальных повестей. О некоторых вещах рассказали сами авторы: А. Твардовский — о том, как писался «Василий Теркин», А. Сурков — о «Землянке», К. Симонов — о знаменитом цикле «С тобой и без тебя». Не сравнивая по значимости свои стихи с этими и другими поэтическими произведениями золотого фонда нашей литературы, попробую рассказать о своей фронтовой работе. Надеюсь, что снисходительный читатель не заподозрит меня в саморекламе…

2. Будет здесь положено начало вражьего конца

Лето 1942 года было для нас очень тяжким.

Войска Юго-Западного фронта сбиты с рубежа реки Оскол и покатились к Волге. Отступаем по голой степи, над нами, как прикрепленная, виснет «рама» — двухфюзеляжный разведчик-корректировщик. На дорогах, особенно на переправах, «пробки», враг бомбит нещадно.

Почти не удается поспать, мы все время в движении и под огнем.

Связь с поездом-редакцией фронтовой газеты утеряна. Верные печатному слову, мы отправляем заметки, корреспонденции, ну и стихи, конечно, куда-то и с любой оказией, но позже выяснится, что почти ни один пакет не дошел по назначению.

Приходит на помощь печальный опыт сорок первого года: при отступлении, задерживаясь ненадолго в районных центрах, мы выпускали листки и листовки в типографиях районных газет. Это был всегда ручной набор и примитивная плоскопечатная машина, а все-таки получалось. Как досадно, что не сохранились те листки со стихами, срочно отпечатанные на пути от Львова до Умани…

И вот теперь снова — пустеющие, пустынные, словно умирающие районные центры, но уже в Воронежской и Сталинградской областях; такие же мучительные поиски наборщика и печатника, так же приходится журналистам и поэтам самим крутить колесо и фальцевать печатные страницы. А потом с пачкой своей продукции выходили на дороги и переправы, раздавали листовки…

Нет, пыль не прикроет отступающие колонны. Бомбы свистят и воют, гибнут мои товарищи. Где наша редакция — неизвестно…

Я нашел редакцию фронтовой газеты «Красная Армия» уже в Сталинграде, на улице Ленина. Ее приютила редакция областной газеты «Сталинградская правда», и, поскольку поезд-типография потерялся, где-то застрял, а может, и разбомблен, наша военная газета и листовки политуправления фронта, который еще называется Юго-Западным, но уже завтра получит имя Сталинградского, будут печататься в областной типографии.

…По приказу неугомонного и беспощадного редактора я должен срочно, в номер или для листовки, сдать стихи о Победе.

Сейчас вспоминаю: в той катастрофической ситуации никакого иного выхода мы не видели — только Победа могла спасти страну, фронт, наши семьи, каждого из нас.

Как и когда придет Победа, никто не знал. Понимали, чувствовали, ощущали каждой клеточкой, всем своим существом — невозможно, немыслимо пустить врага за Волгу.

Вот об этом и было срочно написано стихотворение, которое я попробую здесь воспроизвести.