Летучие мыши появляются в сумерках

— Если я правильно вас понял, Жозефина Делл пришла к вам месяц назад, увидела шкатулку и попросила отложить ее на три месяца, дав залог. Потом она позвонила вам в прошлую среду и сказала, что хочет выкупить шкатулку, деньги пришлет по телеграфу. Она попросила вас отнести шкатулку слепому, не говоря о том, кто посылает ее; просто подарок от друга.

Селлерс опять помолчал, потом продолжал:

— Хорошо. Еще один вопрос. Откуда была прислана телеграмма? Редлэндс? Вы не знаете, где она живет? А, понимаю, живет в Лос-Анджелесе, в Редлэндсе, вы полагаете, проездом? Вы считаете, что она не находится в родственных отношениях со слепым? Видели ее только однажды? Знаете, где она работает? Так. Хорошо, спасибо. Я не позвонил бы вам в такое время, если бы дело не было срочным. Уверяю вас, что вы нам очень помогли. Да, меня зовут Селлерс. Я обязательно загляну к вам, чтобы лично поблагодарить вас. Если вспомните что-нибудь еще, позвоните мне. Хорошо, спасибо. До свидания. — Селлерс повесил трубку, повернулся к Берте и взглянул на нее так, словно видел впервые. — Я был находчив, не правда ли?

— Я не понимаю вас.

— Хотел бы я знать, миссис Кул, вчерашний звонок не из Редлэндса ли?

— Нет, — твердо ответила Берта.

— Извините меня, но я все-таки проверю это.

— Валяйте! Проверяйте все, что хотите.

— Вы меня не поняли, миссис Кул. Пока я буду проверять, вы будете находиться под наблюдением.

— Что вы имеете в виду?

— То, что сказал.

— Вы хотите сказать, что установите за мной слежку?

— О, это слишком дорогостоящее мероприятие, миссис Кул. Я не имел в виду ничего подобного. И, кроме того, вам же это причинило бы ряд неудобств.

— Тогда что же вы все-таки хотите?

— Если вы начнете разъезжать повсюду, куда только вздумаете, нам будет очень трудно уследить за вашим передвижением; другое дело, если вы будете находиться в конкретном месте.

— Вы имеете в виду мою контору?

— Или мою.

— Выражайтесь яснее.

— Мне пришла в голову мысль, что, если вы останетесь здесь на некоторое время, все значительно упростится.

— Вы не имеете права арестовать меня.

— Конечно нет. И я первым признаю это, миссис Кул.

— То-то, — сказала Берта с удовлетворением.

— Одну минуту, — остановил ее Селлерс, когда она встала со стула. — Я не могу арестовать вас, но, безусловно, могу задержать за то, что вы ночью проникли в чужой дом. Это — уголовно наказуемо.

— Но я ничего не украла.

— Мы не уверены в этом.

— Меня обыскали.

— Но вы могли избавиться от того, что прихватили с собой, или, может быть, вы только готовили преступление. Знаете, миссис Кул, пожалуй, я задержу вас на этом основании; кроме того, я хотел бы еще кое-что выяснить.

— Например? — спросила Берта раздраженно.

— Например, меня смущает ваше поведение вчера после полудня, когда вы покинули офис. Вы спустились вниз по улице, сели в трамвай. Вышли, не доезжая до Гранд-авеню. Мои люди следили за вами. Вы передвигались пешком или на трамвае. Поэтому водитель решил объехать квартал, чтобы запарковаться на противоположной от вас стороне улицы. Но тут неожиданно подъехала ваша машина, и вы унеслись со страшной скоростью. — Селлерс нажал на кнопку, вызывая надзирательницу. Когда она вошла, он сказал: — Миссис Белл, миссис Кул останется с нами по крайней мере до утра. Устройте ее поудобнее.

На лице надзирательницы показалась торжествующая улыбка.

— С большим удовольствием, сержант, — сказала она и затем, повернувшись к Берте, произнесла: — Пойдем со мной, милашка!

Глава 28

В коридоре раздались медленные размеренные шаги. Берта Кул, сидевшая на краю железной кровати, услышала сначала позванивание ключей, потом дверь отворилась. На пороге стояла женщина в потрепанной одежде.

— Здравствуйте, — проговорила она безжизненным голосом.

— Кто вы? — спросила Берта.

— Заключенная, заслужившая определенные привилегии своим образцовым поведением.

— Что вам надо?

— Я должна проводить вас в приемную.

— Зачем?

— Не знаю.

— Пошли вы все к черту! Я остаюсь здесь.

— На вашем месте я бы так не поступила.

— Отчего же?

— Вам это просто не удастся.

— Пусть приходят и тащат меня силой.

— Не обманывайте себя. Они, конечно, могут так сделать. Но я бы спустилась сама. Мне кажется, вас хотят выпустить.

— Я остаюсь здесь.

— И надолго?

— Пока.

— Вам от этого лучше не станет. Многие испытывают подобные чувства, но вряд ли кому-нибудь, кто находится здесь, приходится лучше. В конце концов вам придется выйти отсюда, и над вами просто посмеются. — Она говорила ровным монотонным голосом, словно беседа отнимала у нее слишком много сил. — Я помню такой же случай с одной женщиной; они приказали мне просто не запирать дверь и сказать ей, чтобы она убиралась на все четыре стороны. Она просидела здесь все утро. После полудня она наконец вышла, и они здорово повеселились.

Берта, не говоря ни слова, поднялась с кровати и последовала за своей провожатой по коридору, потом спустилась на лифте вниз и прошла в комнату, где какая-то другая, незнакомая ей надзирательница просматривала бумаги.

— Вы — Берта Кул?