Летучий голландец

С утра на корабле раздавалась песня капитана Грама
С утра на корабле все пили бренди.
Воздух был голубой, с оттенком чая, как будто в воздух опустили чаинку и она растворилась.
На полубаке выстроились двенадцать горнистов в полицейских мундирах. Они принесли двенадцать длинных бутылок золотого цвета и, запрокинув головы, пили из бутылок бренди. Получалось так, будто они трубят в горны. Горнистов сплотил Гамалай. Они охраняли его независимость от посягательств темных сил.
На носу корабля, перед бушпритом, стоял символический лев. Он был не деревянный, как на старинных кораблях, а настоящий. Его приковали цепью к железному столбу, он ходил вокруг столба и понемножку ревел.
Льва звали Маймун.
На палубу вышел капитан Грам.
Его медный мундир был застегнут у горла бриллиантовой брошью-звездой. Грам приготовился подбрасывать кортик в голубой воздух.
Доктор Амстен шел в гальюн, он шел и проверял санитарное состояние корабля. Он шел в противогазе и в кольчуге.
Боцман Гамба, миллионер, лежал в красном гамаке. Он вчера уже выпил, а сегодня еще не очнулся. Его усы трепетали, как пальцы композитора Листа.
Горнисты оттрубили зорю: они выпили все бренди.
Горнисты расселись вокруг льва и смотрели на Маймуна бирюзовыми глазами.
Лейтенант Гамалай подошел к капитану и зашептал ему на ухо неопределенно-личную фразу. Гамалай кое-кого кое в чем подозревал.
Капитан сначала не слушал Гамалая, а сказал: «Молодец», а потом послушал и сказал: «Перестань».
Лев еще понемножку ревел.
Льва мог укротить только одуванчик Пирос. Этот лев стал уже морским.
Маймун ел кильку и все остальное, как равноправный член команды. Особенно лев полюбил свинину с вином, но это лакомство он получал тогда, когда Пирос не был пьян. Но Пирос всем на радость был пьян ежедневно.
Капитан поставил льва на нос корабля как символ.
Пирос приспособил льва как будильник: на рассвете лев начинал реветь, и Пирос просыпался.
Пирос вышел весь серебряный: его седые волосы завивались, как серебряные стружки, его фартук был из чистого серебра, но, тонкого, как голландское полотно.
Пирос подошел к матросам и, чтобы они не сглазили символического льва, выстрелил в них из кольта ампулой со слезоточивым газом. Из бирюзовых глаза у матросов стали малиновыми. Музыканты духовых инструментов убежали без смеха, но с проклятьями.
Откуда-то из канатного трюма раздавался дьявольский смех Фенелона.
Пирос подошел ко льву и поднял указательный палец.
Лев перестал реветь и, как зачарованный, смотрел на палец: на пальце был рубин, большой, как помидор.
Пирос набрал в легкие так много воздуха, что уже начал потихоньку подниматься над кораблем и летать туда-сюда. Не опуская указательный палец, Пирос подлетел к Маймуну и зашептал бешеным голосом: