«Лев Толстой очень любил детей...»

Ну, хорошо. Выпили, закусили, поздравили новорожденного, царство ему небесное. Сели играть в винт. Сдал Лев Толстой — у каждого по пять тузов! Что за черт! Так не бывает! Сдай-ка, брат Пушкин, лучше ты. — Я? — говорит, — пожалуйста сдам! И сдал. Всем по шесть тузов и по две пиковых дамы. Ну и дела! Сдай-ка ты, брат Гоголь! Гоголь сдал… Ну, и знаете… Даже нехорошо сказать. Так как-то получилось… Нет, право слово, лучше не надо!

Д.-М.: «В 1971 году праздновался 150-летний юбилей Достоевского, об этом постоянно говорили — это раздражало. История была сочинена конкретно в день рождения писателя».

Мистическая игра в карты — известный фольклорный мотив. «Мертвецы подошли к Ивану и в один голос крикнули: “Довольно тебе читать, давай лучше с нами в карты играть!” Иван поднял голову, посмотрел на них и сказал: “Почему же и не поиграть”». (Сказки, записанные в станице Наурской // Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа. 1893, Вып. 15, отдел 2. С. 152).

Финансовые проблемы Пушкина, Льва Толстого и Достоевского из-за азартных игр хорошо известны. Гоголь карты не любил, зато он автор комедии «Игроки» про карточных шулеров. «Пять тузов» — обозначение шулерства. У Пушкина, правда, выходят пиковые дамы (причем две), но только потому, что он — автор одноименного произведения. В анекдоте не упомянут Некрасов, который выигрывал так часто, что его подозревали в шулерстве (на выигранные деньги он жил и даже издавал журнал).

Д.-М.: «Одно время мы увлекались спиритизмом, крутили блюдечко. Володька был, конечно, медиум. Все мы делали не так, и круг нарисовали неправильно, и ничего вразумительного не получалось, кроме одного раза: дух Есенина на вопрос Володьки отчетливо ответил: в гроб вгонит вас водка». Она же вспоминает о дне, когда анекдот был сочинен: «В тот день было какое-то торжественное литературное заседание, и мы договорились встретиться с Ириной Бенционовной Роднянской, она ехала к Ренате Гальцевой (они уже тогда, наверно, участвовали в «Философской энциклопедии»). С Ренатой я до того не была знакома. По дороге они все шумно спорили… тогда определилось у нас направление «почвенников», «деревенщиков». Блокнот мы взяли с собой, Роднянская очень восхищалась и радовалась. Вот она и подсунула книжку Ренате. Кажется, Рената оскорбилась. Вернула Ире книжку со словами: “я прочла” ледяным голосом».

•••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••

№ 44 (стр. 70)

Пушкин часто бывал в гостях у Вяземского, подолгу сидел на окне, все видел и все знал. Он знал, что Лермонтов любит его жену. Поэтому считал не вполне уместным передать ему лиру. Думал Тютчеву послать за границу — не пропустили: сказали: не подлежит — имеет художественную ценность. А Некрасов ему как человек не нравился.

Вздохнул и оставил лиру у себя.

Эстафета у русских писателей все-таки случилась, но в иной форме. В 1824 году Елизавета Воронцова подарила Пушкину перстень-талисман при отъезде его из южной ссылки («Храни меня, мой талисман» и проч. стихотворения). С руки мертвого Пушкина этот перстень снял Жуковский. После кончины Жуковского в 1852 году перстень остался в его семье, но в 1870-х годах его сын, художник Павел Жуковский, передал кольцо Тургеневу. Тургенев писал: «После моей смерти я бы желал, чтобы этот перстень был передан графу Льву Николаевичу Толстому… Когда настанет и “его час”, гр. Толстой передал бы мой перстень по своему выбору достойнейшему последователю пушкинских традиций между новейшими писателями». Однако Полина Виардо, распоряжавшаяся имуществом покойного Тургенева, передала кольцо в 1887 году Пушкинскому музею в Лицее. В марте 1917 года, вскоре после Февральской революции, перстень был украден из музея. Впрочем, перстней Пушкина было несколько, и существует некоторая неясность насчет того, который именно украли (см. Березин В. Русская орнитология // «Текст и традиция», № 6. — СПб.: Институт русской литературы (Пушкинский дом), Росток, 2018. С. 326–355).

•••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••

№ 45 (стр. 71)

Однажды Ф. М. Достоевский, царство ему небесное, сидел у окна и курил. Докурил и выбросил окурок в окно. Под окном у него была керосиновая лавка, и окурок угодил как раз в бидон с керосином. Пламя, конечно — столбом. В одну ночь пол Петербурга сгорело. Ну, посадили его, конечно. Отсидел, вышел. Идет в первый же день по Петербургу, навстречу — Петрашевский. Ничего ему не сказал, только пожал руку и в глаза посмотрел со значением.

Д.-М. «Наверно, сочинение этой истории было связано с диссидентами, с посадками, о которых тогда бывало слышно».

Имеются в виду петербургские пожары 1862 года, когда город в течение нескольких дней поджигали в разных районах. Горожане подозревали, что Петербург подожгли радикалы, нигилисты, поляки, какие-либо другие подозрительные элементы. (Подробнее о реакции на эти пожары Достоевского см. стр. 149).