Лев Толстой. «Пророк без чести»: хроника катастрофы

Осенью 1900 г. Е. И. Черткова приобретает для семьи Черткова в местечке Christchurch (Крайстчерч, 150 км от Лондона) дом (Tuckton House), куда он перевозит типографию и начинает строительство специально оборудованного по последнему слову техники хранилища рукописей Толстого.

Кроме того, в 1901 г. в небольшом городке Вaurnemouth неподалеку от Крайстчерча организуются открытые собрания – «The progress meetings for the consideration of the problems of life», на которых выступают люди различных взглядов по разнообразным темам: религиозным, политическим, социальным и т. д. Сообщения о них постоянно помещались в газете «The Вaurnemouth Gardian» с 1901 по 1904 г. Сам В. Г. Чертков сделал около 25 докладов, читал переведенные на английский язык произведения Толстого. В это время он выступает с лекциями в университетах и различных обществах Англии, причем английские газеты отмечают его совершенно свободное владение английским языком. Между прочим, в своих воспоминаниях один из главных помощников Черткова, А. Сергеенко, отмечал, что вообще русский язык Чертков знал хуже, чем английский, он часто составлял фразу по-английски и затем переводил ее на русский[254].

Таким образом, можно констатировать, что В. Г. Чертков, в первую очередь благодаря своим обширным и разносторонним связям в Англии, осуществлял интенсивную пропагандистскую деятельность, создавая в Европе образ Л. Н. Толстого – борца против режима и Церкви.

Но невероятно интересно при этом, что одновременно В. Г. Чертков, активный борец с режимом, пользовался поддержкой представителей этого самого режима. Приблизительно в 1893 г. В. Чертков передал на хранение Д. Ф. Трепову некоторые личные бумаги Л. Н. Толстого, о чем имеются свидетельства в дневнике С. А. Толстой и в переписке Л. Н. Толстого с В. Г. Чертковым. Д. Ф. Трепов был сыном губернатора Петербурга генерала Ф. Ф. Трепова, который являлся родственником В. А. Пашкова, и полагал, что проповедь «евангельского христианства» представляет собой эффективную альтернативу деятельности революционеров. Как уже упоминалось, в молодости Д. Ф. Трепов и В. Г. Чертков были членами одного кружка по изучению Священного Писания.

Секрет дружественных отношений В. Г. Черткова с Д. Ф. Треповым, который уже очень скоро станет одним из главных душителей свободы печати, открывают составители биографии Черткова: дело в том, что Чертков до конца жизни сохранил дружеское отношение к своему бывшему сослуживцу по гвардии, так как «несмотря на коренную разницу в воззрениях, В<ладимир> Г<ригорьевич> считал Трепова человеком исключительной искренности, честности и правдивости»[255]. Близким другом семьи Чертковых был и граф И. И. Воронцов-Дашков (1837–1916), министр императорского двора с 1881 по 1897 г., начальник главной охраны императора Александра III.

Один из самых интересных примеров такого рода контактов относится к 1901 г. Осенью этого года с больным Толстым, находившимся в Крыму, познакомился, вступил в переписку и посетил его несколько раз великий князь Николай Михайлович Романов, внук императора Николая I, старший сын великого князя Михаила Николаевича, историк эпохи императора Александра I. Н. М. Романов был связан давней дружбой с В. Г. Чертковым. В процессе общения в Гаспре между Л. Н. Толстым и великим князем шла речь об обмене некоторыми книгами. В письме от 5 сентября 1902 г. Н. М. Романов просит доставить ему новое издание Черткова («К рабочему народу»), когда оно появится в Англии, и добавляет: «…я прочту этот труд с самым живым интересом. Самое лучшее попросить Диму Черткова, чтобы он мне адресовал эту книгу прямо в Боржом, так как я получаю все без цензуры»[256]. Таким образом, русский великий князь, представитель царствующего дома Романовых, хочет получить без цензурных проволочек книгу одного из самых последовательных врагов своей семьи и русского государства только на основании их старой дружбы, – и не видит в этом ничего противоестественного.

Складывается впечатление, что при дворе существовала чуть ли не «протолстовская» (или, если угодно, «прочертковская») партия, члены которой придерживались установки покойного императора Александра III на позднее творчество и деятельность Л. Н. Толстого: не делать из него мученика. Здесь, по всей видимости, важное значение имели и связи матери Черткова, Е. И. Чертковой, в частности, ее тесные контакты с вдовствующей императрицей Марией Федоровной, и личные симпатии некоторых членов царствующей фамилии к творчеству «великого писателя русской земли», а может быть, даже и демократические установки некоторых из великих князей.